Уже в наши дни, когда поэт-трибун из некогда ярого советского патриота внезапно превратился в полную его противоположность, свет увидели мемуары бывшего сотрудника 5-го управления КГБ СССР С. Турбина, где был пассаж и про нашего героя: «…Евтушенко, отдыхавший в то время в Сочи, возмутился и заявил, что, если «цензоры в погонах» попробуют скорректировать его авторское право, он «поднимет скандал на весь мир». Эта реакция по цепочке была доведена до зампреда КГБ Ф. Бобкова (он же, как мы помним, был и начальником 5-го управления. — Авт.). «Ах так! — возмутился, в свою очередь, Филипп Денисович. — Тогда передайте ему, что, если поэма выйдет в неизмененном виде, КГБ выступит со специальным заявлением!» Снова заработала цепочка. Но тут неожиданно руководство приказало мне приостановить участившиеся визиты в «Новый мир». Выяснилось, что именитый чекист связался с именитым поэтом по телефону напрямую, и был найден компромисс».
Не трудно догадаться, чем был вызван тот компромисс: видимо, под «специальным заявлением» Бобков подразумевал некую информацию, в случае обнародования которой, всем сразу стало бы понятно, на кого именно долгие годы агентурил «полудиссидент» Евтушенко.
М. Крыжановский: «Однозначного ответа на этот вопрос нет, потому что он сразу разбивается на два направления — разведка и контрразведка. Например, агент ПГУ КГБ в ЦРУ сообщил, что Управление ищет подходы к известному молодому поэту Евгению Евтушенко, располагающему связями в Кремле. ПГУ не информирует об этом ни 2-е Главное Управление, занимающегося контрразведкой, ни УКГБ по Москве, 5-й отдел которого курирует творческую интеллигенцию, устанавливает оперативный контакт и успешно вербует Евтушенко для подставы ЦРУ и ведения оперативной игры.
Второй пример — агент 5-го отдела УКГБ сообщил, что Евгений Евтушенко располагает многочисленными связями среди иностранных журналистов, мероприятием "ПК" (перлюстрация корреспонденции) эта информация была подтверждена. С Евтушенко был установлен контакт, в ходе которого он выразил готовность сотрудничать с органами КГБ на постоянной основе.
Третий пример — Евгений Евтушенко обратился с конфиденциальным письмом к Председателю КГБ Ю. В. Андропову, в котором предложил свои услуги в мероприятиях КГБ за границей, по линии разведки.
Четвертый пример — Евгений Евтушенко был профилактирован 5-м отделом УКГБ, в ходе профилактики признал ошибочность своих взглядов, дал информацию по известному диссиденту Щаранскому, например. После беседы ему было предложено продолжить встречи с оперработником и в дальнейшем он был завербован.
Характер Евтушенко, его личные качества, поведение в быту, близкие связи изучаются через агентуру и доверенных лиц из его окружения, а также путем спецпроверок по учетам (принадлежность к агентуре, судимости, связи за границей, был ли объектом дела оперучета). В результате вырисовывается довольно четкий профиль кандидата, хотя 100 %-ой гарантии успешной гарантии вербовки никто не может дать. Камнем преткновения здесь служило совершенно неоправданное в случаях с известными и популярными людьми требование обязательного отбора собственноручной подписки о добровольном согласии сотрудничать с органами КГБ. С одной стороны, это давало неполную гарантию того, что вербовка не была сфальсифицирована. С другой стороны, люди готовы выполнять задания КГБ, но элементарно боятся, что подписка — это петля на их шее. Увы, КГБ терял перспективных агентов по этой причине, хотя можно было спокойно оформлять вербовку без подписки, а встречи оформлять справками. А проверять «подлинность» агента путем контрольных встреч обязан начальник отделения.
После изучения кандидата офицер пишет рапорт на установление личного оперативного контакта на имя нач. отделения, устанавливает контакт на явочном пункте, затем пишет рапорт об установлении контакта, затем идут личные встречи на явочном пункте, после чего пишется рапорт на вербовку кандидата в качестве агента на имя начальника УКГБ, а после вербовки — рапорт о состоявшейся вербовке, который утверждается также начальнику УКГБ.