Владимир Высоцкий: трагедия русской души

Потому что если не любил,
Значит, и не жил и не дышал.

И еще:

Я дышу, и значит, я люблю,
Я люблю, и значит, я живу.

Тема вечности любви звучит и в «Балладе о времени»:

Ты к знакомым мелодиям ухо готовь,
И гляди понимающим оком,
Потому что любовь — это вечно любовь
Даже в будущем нашем далеком.

Песни Владимира Высоцкого проникнуты любовью к людям, и к своим персонажам. Иногда задумываешься: почему Пушкин, Есенин и Высоцкий получили такое всенародное признание, почему их стихи знают и любят в России люди самых разных возрастов и социальных групп, а другие талантливые поэты: Лермонтов, Жуковский, Тютчев, Фет, Блок, Ахматова, Цветаева, Гумилев, Пастернак, Мандельштам, иные классики и поэты Серебряного века или советской эпохи не так известны, популярны и любимы? Ответ прост: первые три из вышеперечисленных авторов были очень близки к народу, к его чаяниям и проблемам, а главное — любили народ и свою страну, и люди отвечали им тем же.

Высоцкий потому и является, по выражению поэта Андрея Вознесенского, «всенародным Володей», что он всегда был в гуще народа, любил людей, они были интересны ему.

Ему был интересен человек в различных, чаще всего, очень напряженных, критических, экстремальных ситуациях. Даже когда он писал о животных: волках, лошадях, лебедях, или даже «оживлял» неодушевленные предметы, например как в песне «Я — «Як», истребитель» или «Расстрел горного эха», он наделял их человеческой душой и характером.

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник, никто не проник,
Жило-поживало веселое горное, горное эхо.
Оно отзывалось на крик, человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло, под горло,
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет, в обрыв упадет,
Крик этот о помощи эхо подхватит, подхватит проворно,
Усилит — и бережно в руки своих донесет.
Должно быть не люди, напившись дурмана и зелья, и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, топот и храп.
Пришли умертвить, обеззвучить живое, живое ущелье,
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха, потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал, никто не слыхал…
К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо,
И брызнули слезы, как камни, из раненых скал…
И брызнули камни, как слезы, из раненых скал…

Любовная лирика Владимира Высоцкого — это целая отдельная тема. Удивительно, но у Высоцкого, который обладал очень тонко чувствующей, романтичной душой и часто обращался к теме любви в своих стихах, не так уж много песен, стихов, которые можно строго отнести к любовной лирике. Это: «Дом хрустальный», «Здесь лапы у елей дрожат на весу», «Песня о двух красивых автомобилях», «Песня о двух погибших лебедях», «Так случилось, мужчины ушли», «07», «Жили-были на море», «Скалолазка», «Баллада о любви», два неспетых поэтом стихотворения «Люблю тебя сейчас», «И снизу лед и сверху», можно назвать еще несколько произведений.

В своих дворовых песнях, стилизованных под блатной фольклор, поэт также обращается к теме взаимоотношений с женщинами, но все же относить к любовной лирике эти ранние стихи я бы не стал. Это другой цикл и другой жанр.

Почему у Высоцкого так мало стихов, которые бы повествовали об общении двух любящих сердец, где бы непосредственно присутствовали он и она? Ведь самому поэту эта тема была очень близка? Ответ можно найти в самих стихах Владимира Семеновича. Все его любовные произведения прекрасны, лиричны, романтичны, но очень сдержаны. Нигде он не выставляет страсти, любовные переживания напоказ. Нигде мы не найдем чувственности и эротизма, которого порой хватает в любовной лирике классиков или поэтов серебряного века. Любовные стихи Высоцкого очень целомудренны. Для него женщина — не объект вожделения, она прекрасная дама, он любуется ею, преклоняясь перед любимой. Поэт как бы стесняется писать о своих любовных переживаниях, чувствах. Для него любовь — высшее из чувств, он не хочет много говорить о личном, делиться самым сокровенным. Поэтому в его любовной лирике немало образов, аллегорий, условностей. Как, например, в песне о любви двух лебедей и о гибели влюбленных птиц: