Высоцкий заставлял работать всю группу в два раза быстрее, потому что сам торопился. У него всегда остро не хватало времени. Он всё делал очень быстро, передвигался почти бегом, ездил на машине так, что одна машина всегда у него была разбита.
Надо отметить одно важное обстоятельство: Высоцкий очень точно понимал социальную роль Жеглова… Такой яркий и сильный человек, как Жеглов, при определённых исторических предпосылках, предоставленный своим инстинктам и своему пониманию правосознания, превращается из обуха, при помощи которого держали в узде преступность, в кистень против людей порядочных.
Когда был закончен монтаж, черновая сборка, то там было фактически семь серий. Но поскольку было твёрдо оговорено договором, что будет только пять серий, две серии пришлось уничтожить. Это жалко, конечно. Когда вместо семи серий пришлось монтировать всё-таки пять, то режиссёр не имел указаний, какие конкретно сцены надо выкидывать. Это было на его усмотрение, был приделан только метраж. И то, что он оставил за рамками картины, в принципе, по качеству уступает тому, что в ней осталось»[132].
С. Говорухин, режиссёр картины, рассказывает совершенно иную версию того, как они с Высоцким оказались партнёрами по фильму.
«Повесть нашёл я сам (творчество Вайнеров мне было знакомо), прочёл, восхитился, рассказал Высоцкому, что вот, мол, есть замечательная книжка и роль на него.
«О! — сказал Володя. — Мне Вайнеры как раз подарили её, сказали: прочти, прекрасная роль на тебя. Но я ещё не читал».
Поехали к Вайнерам, по дороге я рассказал ему сюжет. Приехали, пообедали, побалагурили, понравились друг другу. Союз был заключён.
Так они и не узнали, что Володя на тот момент не читал их книжки»[133].
Непонятно, ради чего С. Говорухину потребовалась эта история… Ведь сам же он много лет назад, сразу после выхода картины на экран, рассказывал всё совершенно иначе:
«Идея поставить фильм по роману братьев Вайнеров пришла не мне. В данном случае снимать фильм меня пригласил Владимир Высоцкий»[134].
«10 мая 1978 года — первый день съёмок. И день рождения Марины Влади. Мы в Одессе, на даче нашего друга. И вот — неожиданность. Марина уводит меня в другую комнату, запирает дверь, со слезами просит: „Отпусти Володю, снимай другого артиста". И Володя: „Пойми, мне так мало осталось, я не могу тратить год жизни на эту роль". Как много потеряли бы зрители, если бы я сдался в тот вечер»[135].
«Он давно подумывал о режиссуре. Хотелось на экране выразить свой взгляд на жизнь. Возможность подвернулась сама собой. Мне нужно было срочно уехать на фестиваль, и я с радостным облегчением уступил ему режиссёрский жезл.
Когда я вернулся, группа встретила меня словами: „Он нас измучил!"
Шутка, конечно, но, как в каждой шутке, тут была лишь доля шутки. Привыкших к долгому раскачиванию работников группы поначалу ошарашивала его неслыханная требовательность. Обычно ведь как? „Почему не снимаем?" — „Тс-с, дайте настроиться. Режиссёру надо подумать". У Высоцкого камера начинала крутиться через несколько минут после того, как он входил в павильон. Объект, рассчитанный на неделю, был готов за четыре дня. Он бы в моё отсутствие снял всю картину, если бы ему позволили»[136].
«Конкин сыграл хорошо, кто спорит, но я-то видел другого Шарапова. Я предполагал сначала позвать Губенко. И тут Высоцкий заспорил: куда, мы с ним будем мазать одной краской… Действительно, это был бы Шарапов подстать Жеглову, сам с некоторой приблатнённой хитростью. А нужен был интеллигент. И только когда уже полкартины отсняли, я вспомнил про Филатова. Они бы с Высоцким отлично работали, — и это был бы тот Шарапов, какого я хотел с самого начала. Не уступающий Жеглову по силе, не пасующий перед ним. Сильному в пару годится только сильный»[137].
На вопрос о взаимоотношениях со сценаристами во время съёмок, С. Говорухин ответил так: «Мы разругались ещё до их начала. Они были не согласны с некоторыми изменениями в сценарии, а то, что я настаивал на кандидатуре Конкина, просто вывело их из себя. Так что они даже попросили убрать свою фамилию из титров, первоначально там был указан некий Станислав Константинов (очевидно, намёк на Станиславского). Только потом, когда фильм имел такой успех, мы встретились, и Вайнеры согласились фамилию вернуть»[138].
Эта информация подтверждается документально: в музее Одесской киностудии хранятся подписанные режиссёром листы титров фильма. В качества автора сценария действительно указан никогда не существовавший Станислав Константинов. Уточним заодно, что братья Вайнеры не просто согласились вернуть свою фамилию, а переснимали титры за собственные деньги.
В другом интервью С. Говорухин сказал: «Я ему (Высоцкому. — М. Ц.) не заказывал песни для этого фильма, но он кое-что сам по собственной инициативе предлагал. Я сразу отказался от песен. Когда я оставил его вместо себя — это был июнь (1978 г. — М. Ц.) Всё, что он тогда наснимал — всё вошло в картину. К сожалению, ему достались не самые интересные эпизоды. Ну, например, такие, как опознание Фокса, в этом эпизоде играет моя жена Юнона. Я не хотел с ней работать — это моя бывшая жена. И допрос Шараповым Груздева. Вообще он театральный режиссёр, и поэтому эпизоды получились все немножко длинноватые. Все эпизоды присутствуют в фильме, у нас не было времени что-то переснимать, да и не было необходимости»[139].
О том, что Высоцкий был очень рад возможности снять несколько эпизодов в картине как режиссёр-постановщик, вспоминает Д. Калиновская, соавтор Высоцкого по сценарию «Помните, война случилась в сорок первом…»:
«Я приехала в Одессу. С приятелем мы едем в машине под проливным дождём. Жуткий ливень. Едем мимо киностудии. Возле киностудии стоит Володечка и, прикрываясь чуть ли не кейсом или папкой какой-то от дождя, ловит машину, уже мокрый до нитки. Мы его забрали к себе в машину, повезли в аэропорт. То есть, даже не в аэропорт, мы вышли раньше, он поехал дальше. Мы ехали, и он рассказывал, что Слава Говорухин уехал. Какое счастье! Он может немножко порежиссировать. Он ему оставил эту работу. И он говорит: „Они так здорово играют! Я их накачиваю. Они у меня такие возбуждённые, так всё хорошо делают"»[140].
С. Говорухин упомянул две сцены, снятые Высоцким, — опознание Фокса и допрос Груздева. Были ли другие? Возможно, что да. «Зиновий Гердт, игравший в фильме Михаила Михайловича, соседа Шарапова по коммунальной квартире, вспоминал, что когда он приехал в Одессу для съёмок своего эпизода, вместо Говорухина съёмками руководил Высоцкий… А так как Зиновий Гердт принимал участие в павильонных съёмках коммунальной квартиры, то отсюда следует, что и эти сцены тоже поставлены Высоцким»[141].
Сказано с большим апломбом, но действительности это не соответствует. Как сказала мне участвовавшая в той сцене артистка Н. Корниенко (исполнительница роли Шуры), сцена в коммунальной квартире снималась не в Одессе, а в Москве. Высоцкий принимал в ней участие только как актёр.
Со слов Е. Леонова-Гладышева, исполнителя роли Васи Векшина, мы знаем, что и эту сцену снимал Высоцкий.
«Эпизодическая роль, но знаменательно, что этот эпизод с моим участием снимал Владимир Высоцкий… Во-первых, чувствовалось, что не только задатки режиссёра в нём, несомненно, есть, и что он абсолютно готов к режиссёрской работе, а во-вторых, на съёмочной площадке ощущался его неоспоримый авторитет.
133
Цит. по факсу Говорухина С. Лазаревой Г., 4.07.2006. в кн.: Лазарева Г., Миненко В. «Имена Одесской киностудии. Владимир Высоцкий». Одесса, 2006.
135
Цит. по: Говорухин С. «Такую жизнь нельзя считать короткой» в кн. «Четыре четверти пути», Москва, 1988. С. 102.
136
Говорухин С. Неизвестное об известных // Наш следопыт. Санкт-Петербург, 1998. № 9 (18). С. 18.
137
Говорухин С.: «В пару сильному годится только сильный». Интервью Быкову Д. Цит. по еж. «Собеседник». Москва, 30.08–05.09.2006. № 33 (1131). С. 12.
138
Говорухин С.: «Высоцкий хотел отказаться от роли Жеглова». Интервью Леонову О. // Областная газета. Екатеринбург, 18.11.2004. С. 21.
139
Цит. по интервью Говорухина С. Акимову Б., 12.02.1990. Опубл. в сб. «Белорусские страницы». Вып. 42, Минск, 2006. С. 41.
140
Цит. по интервью Д. Калиновской Б. Акимову, 3.02.1990. Опубл. в сб. «Белорусские страницы». Вып. 45. Минск, 2006. С. 61.