Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Александр Розенбаум Дорога на Ваганьково

Над заснеженным садиком
Одинокий фонарь,
И, как свежая ссадина,
Жжет мне сердце луна.
В эту полночь щемящую
Не заказан мне путь
На Ваганьково кладбище,
Где он лег отдохнуть.

Я пойду, слыша плач иных
Инквизиторских стран,
Мимо тел раскоряченных,
Мимо дыб и сутан…
Долго будет звенеть еще
Тех помостов пила…
Я пойду, цепенеющий
От величия зла.

Пистолеты дуэльные
Различаю во мгле,
Два поэта расстреляны и
Не на папской земле.
Офицерам молоденьким
Век убийцами слыть.
Ах Володя, Володенька,
А нам кого обвинить?

И во взгляде рассеянном
Возле петли тугой
Промелькнет вдруг Есенина
Русочубая боль.
Рты распахнуты матерно —
Вижу пьяных господ
Над заблеванной скатертью
Велимировских од.

Вижу избы тарусские,
Комарова снега,
Две великие русские,
Две подруги богам.
Дом на спуске Андреевском,
Где же доска, кто в нем жил?
Но мы все же надеемся,
В грудь встречая ножи.

Проплывают видения,
И хочу закричать —
Родились не злодеями,
Так доколе ж нам лгать?
Я стою перед «Банькою»,
Я закончил свой путь,
Я пришел на Ваганьково,
Где он лег отдохнуть…

Андрей Макаревич: «У Высоцкого было «три аккорда», но это именно те три аккорда, которые идеально соответствуют его стихам. И это настоящая музыка: мелодий на три аккорда у него колоссальное множество».

Я разбил об асфальт
расписные стеклянные детские замки,
Стала тверже рука,
и изысканней слог, и уверенней шаг.
Только что-то не так,
если страшно молчит,
растерявшись, толпа на Таганке,
Если столько цветов,
бесполезных цветов
в бесполезных руках…
И тогда я решил
убежать, обмануть, обвести
обнаглевшее время,
Я явился тайком
в те места, куда вход
для меня запрещен.
Я стучался в свой дом,
где вчера до звонка
доставал еле-еле,
И дурманил меня
сладкий запах забытых
ушедших времен.
И казалось, вот-вот заскрипят и откроются
мертвые двери.
Я войду во вчера, я вернусь,
словно с дальнего фронта, домой,
Я им все расскажу, что с ним будет,
и, может быть, кто-то поверит,
И удастся тогда хоть немного свернуть,
хоть немного пройти стороной…
И никто не открыл.
Ни души в заколоченном,
брошенном доме.
Я не смог отойти,
и стоял, как в больном
затянувшемся сне.
Это злая судьба,
если кто-то опять не допел
и кого-то хоронят,
Это время ушло,
и ушло навсегда…
И случайно вернулось ко мне.

Юрий Кукин: «Если лететь на самолете и смотреть на облака, а облачность плотная, то простирающееся внизу бесконечное пространство кажется кем-то населенным, там должно что-то происходить… Написал мелодию, но никак не получались слова. Однажды проснулся ночью и написал их все сразу. А утром узнал, что в Москве в эту ночь умер Владимир Высоцкий. И по странному стечению обстоятельств содержание песни как-то совпало с этим событием».

Палатка в облаках,
Не помнил я, куда летел,
Не видел рядом спящих тел.
С пробитой вестью головой,
И безразлично, что живой,
И безразлично, что живой.

А подо мной белым-бела
Равнина облаков плыла,
И вижу сквозь нечеткость век:
По ней плетется человек,
По ней плетется человек.

И стало мне пустынно вдруг:
Ведь это мой погибший друг.
И холодочек по спине:
Вот он махнул рукою мне,
Вот он махнул рукою мне.

Нет, это сон всему виной,
И вновь все пусто подо мной
И боль укутал мысли шелк:
Куда он шел, куда он шел,
К кому он шел, к кому он шел?

И где б ни сел мой самолет,
Меня в пустыне этой ждет
Мой друг, и ждет меня, пока
Моя палатка в облаках,
Моя палатка в облаках.

Олег Даль

Есть люди, которые олицетворяют собой понятие «современный актер». Олег Даль был олицетворением этого понятия. Так же, как и Высоцкий. Их сравнить не с кем. Оба были пропитаны жизнью. Они сами ее сильно испытали. Даль так часто опускался, а потом так сильно возвышался. А ведь вся эта амплитуда остается в душе. То же самое и у Высоцкого. Это сказывалось и на образах…

Анатолий Эфрос

Утром 25 января 1981 года – в день рождения В. Высоцкого – Олег Даль сказал своей жене: «Мне снился Володя. Он меня зовет». – «Ничего, Олежечка… Он подождет…» – попыталась успокоить его Лиза.

Владимир Высоцкий и Олег Даль… Многие ставят эти имена рядом. Они встретились в фильме И. Хейфица, поставленном по чеховской «Дуэли». Хейфиц, чуткий и прозорливый художник, угадал их глубочайшую внутреннюю связь.

О том, как непросто было соединить в картине этих двух «плохих хороших» людей, рассказывает Елизавета Даль: «Хейфиц – человек осторожный вообще… вдруг такой фортель выкинул: взял Даля – человека, которому запрещено на «Ленфильме» сниматься, после того как он похлопал рукой по шляпе директора студии Киселева! И Высоцкого, который вообще везде был запрещенный! И вдруг Хейфиц берет этих двух – полный нонсенс! И мало того. Киселев ему говорит: «НЕТ!!!» Хейфиц едет к нему на дачу и уговаривает. Тот орет: «Или я – или Даль!» И Хейфиц говорит: «Ну… Даль… тогда». И на этом все кончается, потому что Иосиф Ефимович был тогда «шишкой» – секретарем правления Ленинградского отделения СК СССР. Так что он настоял на своем».

В фильме «Плохой хороший человек» четко прорисовались уже определившиеся темы. У Высоцкого – человека слабого в своей силе, у Даля – сильного в своей слабости. Они и в жизни были такими. Приземистый, крепкий Высоцкий вдруг обнажал в сверкающей улыбке зубы, а в глазах появлялось что-то детское, почти трогательное. И хрупкий, тонкий, изящный Даль с неприступным видом проходил после репетиций или спектакля мимо коллег. Одни видели в нем эталон актерского профессионализма, другие называли его гениальным дилетантом. Одни восхищались его удивительным жизнелюбием, другие вспоминали приступы черной меланхолии. Его постоянно мучило чувство собственной неудовлетворенности и самоедство. Аккуратизм в быту и организованность в работе соседствовали с глубокими и злыми запоями в полузнакомых компаниях.

Интересные воспоминания и сравнения этих неординарных личностей сделал режиссер Г. Полока в интервью В. Перевозчикову: “…сравнивать судьбу Высоцкого с судьбой Олега Даля – это форменное безобразие. Ведь Олег Даль имел счастливую официальную судьбу, он сыграл огромное количество ролей, и чаще всего главных… Даль почти всегда имел выбор из двух или трех ролей, работал с ведущими режиссерами… И главные роли он начал играть еще студентом. Представляете?! Разве можно сравнивать с Высоцким? Из театров Даль уходил, всегда хлопнув дверью, если что-нибудь делалось не так, как он хотел. И, в отличие от Володи, он был алкоголиком. Не пил он только последние два года, когда положение уже стало отчаянным. Когда он женился на Лизе Апраксиной, моей монтажнице… Это тот случай, когда вопреки официальной роскошной судьбе человек сам себе устроил трагедию. А Володя – в силу своей физиологии – просто не мог быть алкоголиком. Он был запойным человеком, но не алкоголиком, а это разные конституции. Володя раз или два в год «развязывал», пил несколько дней – это кончалось «скорой помощью»… И начинался долгий мучительный процесс «выхода»… У него были перерывы по два-три года. А ведь он мечтал о норме. «Я мечтаю, – говорил он мне, – чтобы выпить одну-две рюмки, как нормальный человек, и не входить после этого в «штопор». А вместо этого я полгода пью воду, и все это кончается взрывом»”.