АНДРЕЙ РАЗБАШ. Помню, что первые встречи насчет судьбы «Останкино» как канала относятся к весне 94-го года. Об этом думали многие. Ну, это был период активной приватизации, возникали новые компании. И стало ясно, что чиновничьи, государственные структуры сильно отстают от времени. Первые мои разговоры с Лазуткиным на эту тему происходили задолго до 95-го года, и он тогда сказал мне, что в правительстве говорить об «Останкино» было не с кем. Человека, который подставил бы плечо для более современной структуры в «Останкино», просто не существовало. Люди занимались приватизацией крупных отраслей, делили нефть, газ, выполняли, что называется, «первоочередные задачи». Средства массовой информации в этом смысле были для них не очень актуальны. Сложилась ситуация, когда руководящие должности занимали совершенно некомпетентные люди. У них было достаточно туманное представление о том, как делается телевидение, на что уходят деньги, и особенно о том, как деньги зарабатываются. Брагин, например, из строителей, он вообще ничем не мог управлять, это был полный паноптикум. Скоро стало ясно, что «Останкино» благодаря такому стилю руководства очень скоро развалится. Прежде всего потому, что не было бизнес-вектора. Кроме того, вокруг телецентра расплодилась масса нахрапистых структур типа «Премьер «Videointernational». Это были жесткие, рыночные, отчасти даже силовые структуры, которые брали свое. А канал напоминал неповоротливого кита, который подставлял под укусы то один бок, то другой. Короче говоря, необходимость перемен созрела давно. Уже Егору Яковлеву было понятно, что систематизация рекламного рынка — это правильный мотив. Какие-то шаги и движения предпринимались уже в то время, но поскольку госчиновники мотивированы не на дело, а на самосохранение, все это так и висело.
А самыми динамичными структурами на канале были, естественно, Ren-TV, АТВ, «ВИД». О судьбе «Останкино» мы говорили и с Ирэной Лесневской, и с Толей Малкиным. В итоге Ирэна Стефановна познакомилась с Березовским — не знаю, были ли у них до этого какие-то общие дела, или нет. Думаю, что она и инфицировала Бориса Абрамовича этим интересом. Никакого отношения к телевидению он до этого не имел. Однажды она организовала нам встречу в «ЛогоВАЗе». По-моему, были Бадри Патаркацишвили.
АЛЬБИНА. Мотором со стороны телевизионщиков, безусловно, была Ирэна Стефановна. Если бы не ее Энергия, вневозрастной оптимизм, ничего бы могло и не состояться. Она была тем миксером, который этот состав взболтал.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Мы начали обсуждать перспективы развития канала. Было ясно, что канал должен стать акционерным, что должны появиться большие компании которые-заинтересованы в установлении стабильности в стране. То есть канал должен быть подкреплен, с одной стороны, государственными интересами, с другой — крупными корпоративными интересами — «Газпром», «Аэрофлот». Но для того чтобы привести все это в движение, нужна была компания, конкретные люди, которые бы все это склеили. И вот в итоге таких встреч, видимо, Березовский и для себя уловил прагматичную сторону процесса. И с осени 94-го наши встречи стали носить проектно ориентированный характер, когда в силу взаимоотношений с властью, которая была доступна Борису Абрамовичу, он стал продвигать этот проект в Кремле. Начали собирать потенциальных акционеров, проводить консультации, создали ассоциацию независимых производителей, куда вошли «ВИД», Ren-TV, АТВ, понимая, что в этом деле надо отстаивать свои интересы. От «Останкино» на этих встречах присутствовал я, как зампред. С самого начала Лесневская ориентировалась на меня как на человека, продвигающего идеи внутри телецентра. В этом смысле мне пришлось много сделать для того, чтобы этот, переход воспринимался не как неизбежное зло, а как неизбежное благо. «Останкино» в тот период было практически неуправляемо, возникали отдельные коммерческие структуры с небольшими частными интересами, которые по-всякому этот канал использовали. Это было для нас очень обидно.
Владик к этим встречам подключился чуть позже. Идеей этой он сразу загорелся.
АЛЬБИНА, Он мечтал о другом телевидении. Ему очень хотелось смотреть первый канал, а не НТВ. Или покрайней мере смотреть два канала. Поэтому, как только забрезжила такая надежда, он сразу загорелся. Правда, его интересы распространялись только на производство программ. Ни о каком гендиректорстве речи не было. Так он себя н позиционировал. Все были уверены, что Ирана Стефановна будет генеральным директором. Но все время предполагались отступные пути: если не тот, так этот. Андрей Разбаш в этом смысле был удобной, компромиссной фигурой. Думаю, что наверху был некий период метаний, когда рассматривались разные кандидатуры. Влад появился тогда, когда Кремль не утвердил кандидатуру Лесневской. Никакой особой интриги тут не было. С Ирэной Стефановной у Влада было полное взаимопонимание. Она, будучи, как и Влад, телевизионным продюсером, была спокойна за то, что он делал. Безусловно, это была сфера, на которую Влад рассчитывал, но только в смысле производства игровых программ. Просто он считал, что делает это лучше других.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Он был тогда на очень сильном эмоциональном подъеме, хотел делать новые программы, проекты. Это был период безоговорочного успеха «Часа Пик».
Встречи становились все более конкретными. Березовского, конечно, волновала бизнес-сторона, сколько канал стоит, сколько стоит программа. В конце декабря 94-го дело обрело конкретные очертания, чему немало способствовали связи Бориса Абрамовича в Кремле. И наконец, встал вопрос о руководителе. Лидерство, безусловно, было у Лесневской — самая мощная энергия, связь с властью. Мы с Малкиным больше говорили о содержании канала, о сетке. Надо отдать должное Березовскому: он доверялся профессионалам, давая понять, что те, кто инициировал и решил проект, будут иметь возможность влиять на его развитие. Потому мы и создали ассоциацию независимых производителей, которая первое время являлась даже акционером ОРТ.
АЛЬБИНА. Березовский, насколько я знаю, не углублялся в собственно телевизионные вопросы. Его интересовала стратегия. Как сказал один известный режиссер, муж Ингеборге Дапкунайте, когда его спросили, что он думает про костюмы в спектакле: «Я плачу художнику по костюмам столько, чтобы не думать о них». Так и тут.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Накануне указа о создании Общественного российского телевидения мы собрались в ресторанчике у Малкина и Прошутинской, и Лесневская заговорила о том, что нужна кандидатура лидера ОРТ. Не скрою, у меня промелькнула мысль о себе: я знаю, что такое «Останкино», уже был его зампредом, хорошо представлял противодействие внутри телецентра. Тут не должно быть обид, но думаю, каждый из присутствующих тогда примеривал себя для этой должности^ И: я примерил! А-когда мы стали обсуждать, как-то быстро поняли: а ведь самый из, самых-то у нас — Владик, а не кто-то. Самый из самых для зрителей, для структур, для правительства. Он осуществил массу новых проектов, его все знали, любили. Влад тогда сильно задумался. Или сделал вид, что такое решение ему просто не дастся, хотя ясно, что ему это было очень приятно. Уверен, на то время другого решения и быть г могло. Только Владик. Знаю, что Березовскому мы дали от себя только один вариант: Листьев. А были ли иные расклады, сказать не могу. Вероятно, другие акционеры могли предлагать и свои варианты, которые шли в одну папку.