Кира ПРОШУТИНСКАЯ: Вы знаете, мы сегодня все собой, друг другом недовольны. Очень трудно находится тон. Я благодарю людей, которые сегодня практически никому не давали интервью. Ужасно, что в стране тотального непрофессионализма профессиональным становится только убийство. И то, что не стало Влада, это ужасно! (...) Я думаю, что это огромный удар не только человеческий, но по «Останкино».
Андрей РАЗБАШ: Прошло два часа, и я хочу повиниться перед Альбиной, перед женой. Мы хотели говорить о Владе, а больше говорили о другом. (...) От того, что происходит в стране вообще, зависит жизнь конкретного Влада Листьева. От того, что происходит во власти, от того, что происходит в мозгах тех, кто вокруг власти, в мозгах военных, в мозгах преступников, зависит жизнь каждого из нас. Прости, Влад, светлая о тебе память!
ПЕРВЫЙ КАНАЛ ОСТАНКИНО. Программа «Час Пик», 2 марта 1995 года.
АНДРЕЙ МАКАРОВ. А дальше началось то, что должно было начаться. Всех людей, так или иначе участвовавших в этой ситуации, можно разделить на две категории: тех, кому эта смерть была выгодна изначально, и тех, кому она стала выгодна. Поведение многих после смерти Влада было достаточно понятно и прогнозируемо.
Вспомним выступление в «Общей газете». Вдруг эта либеральная газета выходит с сообщением, что Влада дважды ловили на таможне с огромными суммами денег. Один раз якобы все сошло с рук, а второй раз сумму зафиксировали. Я имел возможность проверить эту информацию. Естественно, все это оказалось полной ерундой. Зачем, спрашивается, это делали? Казалось бы, Егор Яковлев — демократ и так далее. На самом деле за несколько дней до этой публикации в «Общей газете» выступал Скуратов. А дальше это уже стало делом чести и совести Яковлева, которых у него нет. Яковлев и довел «Останкино» до того плачевного состояния, из которого его вытаскивал Влад. Все эти ларьки устанавливались при Яковлеве. Помню, как Влад делился со мной тем ужасом, в который он пришел, посмотрев на все это кооперативное торжище в «Останкино». Не знаю, чем Яковлев руководствовался, пропуская этот материал. С тех пор я не дал ни одного интервью «Общей газете» ни по каким вопросам.
Генеральный продюсер телекомпании «ВИД» Андрей Разбаш категорически опроверг утверждения, содержащиеся в публикации «Общей газеты» «Прорыв в деле Листьева», касающиеся деятельности известного тележурналиста Владислава Листьева, убитого 1 марта 1995 года в Москве.
Как заявил А. Разбаш в интервью «Интерфаксу» во вторник, сведения о том, что В. Листьев якобы дважды открыто провозил через границу чемоданы с крупными суммами валюты, «абсолютно не соответствуют действительности».
По словам А. Разбаша, цель таких утверждений — «превратить «дело Листьева» в тривиальную бандитскую историю». По сведениям генерального продюсера, в российской таможне также опровергли утверждения о провозе В. Листьевым крупных сумм валюты через границу.
«Все мы в телекомпании «ВИД», знавшие Влада, возмущены этой публикацией, тем более в газете, которой руководит человек, также хорошо знавший В. Листьева по работе в телекомпании «Останкино», — Егор Яковлев (в 1991 — 1992 гг. Е. Яковлев возглавлял эту телекомпанию. — Прим. «ИФ»)», — подчеркнул А. Разбаш.
Он высказал мнение, что редакция газеты должна понести ответственность за публикацию подобных материалов и меру этой ответственности «должен определить суд».
«Интерфакс», 24 июня 1997 года.
Министр юстиции России Валентин Ковалев заявил, что по факту убийства Владислава Листьева возбуждено уголовное дело, создана специальная оперативно-следственная группа. В беседе с корр. ИТАР-ТАСС министр отметил, что на расследовании дела «должны быть сосредоточены лучшие юридические силы государства».
Москва, 2 марта 1995 года.
(Корр. ИТАР-ТАСС Олег Величко).
АЛЕКСАНДР ТОБАК. Следствие с самого начала пошло по меньшей мере странно. Со мной несколько раз беседовали, и я поражался тому, ЧТО интересовало следствие. Какие-то странные, ни к чему не обязывающие вопросы. Представляете, если следователь спрашивает: «А у вас есть какая-нибудь версия?» Что это такое?!
АЛЬБИНА. Я получила повестку. Более чем странную по форме и по тому, КАК мы ее получили. После этого Андрей Макаров воскликнул: «О, дальше я все знаю! Ты туда придешь, произойдет вот это и это, тебя спросят о том-то и том-то, вести они себя будут так-то и так-то». То есть он нарисовал мне картинку, где причинно-следственная связь просматривалась вполне четко. Я еще подумала — так не может быть! Уж больно карикатурное зрелище! Оно слишком неправдоподобно, все-таки жизнь сложнее. Но с того момента, как мы вошли, я поняла, что вижу кино, которое мне хорошо рассказали. Или, точнее, было так, точно я прочла режиссерский сценарий с подробной разработкой мизансцен.
АНДРЕЙ МАКАРОВ. Помню, как я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. После того как показали кадры, где Влад лежит мертвый на лестничной площадке, она вообще не хотела иметь с ними никакого дела. Ведь это дикость! Снимала только одна следственная бригада. Никаких телевизионщиков на место не пустили. И вдруг все это показывают по всему миру. Значит, они просто «отдали» эти кадры. Представьте после этого ощущения семьи — матери, жены, детей, которые видят своего отца, мужа, сына, лежащего в луже крови. Как это? Продажа началась сразу же. Я помню прекрасно, как Степанков торговал в свое время секретами ГКЧП. Тут было то же самое. Все же я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. Она попросила, чтобы я пошел с ней. Там сидела женщина такого вида, которой бы я общественные уборные не доверил мыть. С Альбиной она вела себя так, как будто это не жена погибшего, а какой-то случайный персонаж.
АЛЬБИНА. Я человек визуально зависимый. Думаю, что внешность многое определяет. То, что я увидела, мне сильно не понравилось. Можно выглядеть «никак», но выглядеть более карикатурно и вульгарно было просто невозможно. В другое время я, наверное, просто бы рассмеялась и получила удовольствие, но в тот момент мне стало унизительно перед памятью Влада. Вела себя эта дама вполне по-хамски. Вопросы задавала исключительно про деньги. Уклон был совершенно очевиден: Влад неизвестно как зарабатывал немыслимые деньги, и люди, с которыми он не делился, решили его убрать. Все сводилось к внутренним разборкам. Очень удобная схема, не надо разбираться. Поэтому «собаке — собачья смерть». а
АНДРЕЙ МАКАРОВ. Увидев меня, эта дама закричала: «Я свидетелей допрашиваю без адвокатов». Я сказал, что в данном случае я не адвокат, а просто близкий человек, с которым Альбине Назимовой проще давать показания, — если, разумеется, кто-то заинтересован в этих показаниях. Дальше началась довольно дикая сцена, после которой Альбина встала и ушла.
АЛЬБИНА. Я сказала, что буду разговаривать с ней только после того, как у нее в семье кого-нибудь убьют, а тело убитого покажут всему миру. Безусловно, я была неадекватна. Помню только, что мне удалось довести эту тетю до слез. Кажется, я получила моральное удовлетворение;
АНДРЕЙ МАКАРОВ. Мы вышли в коридор. И там какой-то полупьяный человек бросился и а нас с воплями: «Прокуратуру Москвы на колени не поставите!» Это было какое-то Зазеркалье.
Между прочим, оперативники, которые были на месте, ухитрились оставить в квартире показания свидетелей. Они их просто забыли. Мы их нашли через несколько дней, когда убирали квартиру! А там, между прочим, были показания о том, что видели двоих подозрительных людей, выскочивших из подъезда, побежавших туда-то и туда-то и уехавших на такой-то машине. Неплохо, да?! И папку с этими показаниями они просто забыли!