В то же время «Известия» считают, что «на московской политической сцене развернулся конфликт между президентскими структурами и властями столицы».
Москва, 10 марта 1995 года (ИТАР-ТАСС).
(...) Большинство журналистов не верят, что действия столичной милиции приведут к положительному результату. И без того сложной работе, по словам милиционеров, мешает неразбериха, возникшая из-за заявления об увольнении начальников ГУВД и московской прокуратуры. В разгар следствия снимать руководство значит уменьшить и без того достаточно небольшие шансы поймать убийц.
НТВ, 3 марта 1995 года.
Убийство Владислава Листьева используется в политических целях, считает его друг и коллега, вице-президент
телекомпании «ВИД» Александр Любимов. В интервью «Интерфаксу» во вторник он заявил, что об этом свидетельствует «размен руководителей правоохранительных органов Москвы».
По словом А. Любимова, «намерение мэра столицы Юрия Лужкова уйти в отставку, если Геннадий Пономарев и Владимир Панкратов не будут восстановлены в должностях прокурора города и начальника ГУВД, вызывает серьезную тревогу, она может повлечь плохие последствия». А. Любимов полагает, что «отставки в наше время — не самый лучший способ решения проблемы, нужно договариваться».
«Прискорбен сам факт, что светлая память о нашем друге омрачается бессмысленными политическими перестановками, смакованием в прессе малограмотных версий и бесконечными заявлениями и инициативами. В России принято, что душа усопшего отдыхает по крайней мере 9 дней», — сказал А. Любимов.
«Интерфакс», 7 марта 1995 года.
АНДРЕЙ КАЛИТИН. После смерти Листьева тут же началась политическая игра. При нынешней власти реальное расследование этого дела невозможно. Только при наличии определенной политической ротации, замене одних фигур другими.
АЛЕКСАНДР ПОЛИТКОВСКИЙ. Влад всегда был аполитичным человеком, и когда мы говорим про политическую версию убийства Влада, то создаем зачастую некие легенды, которые всегда окружают известную личность. Сам по себе Влад — замечательный, прекрасный человек, гуляка-парень, с которым было приятно и весело проводить время, выпивать, разговаривать. По-моему, политика тут ни при чем. Я уверен: если бы Влад вел более открытую жизнь, общался с нами, он мог бы избежать страшного исхода.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Владик делал замечательные передачи, умел воплощать проекты — и это главное. На самом деле таких людей несравненно меньше, нежели администраторов, каковым Владу приходилось быть и с чем он порой не справлялся. То, что он был неважным организатором, возможно, сказалось в происшедшей трагедии. Есть ситуации, которые в бизнесе считаются агрессией. Например, не отзвонить кому-либо, если обещал. Это считается ответом, а не оплошностью. У Влада было много начинаний по бизнесу, и, судя по оставшейся в компании документации, там было кое-что вызывающее вопросы. Безусловно, он пытался развивать компанию, но отношения строились порой не по очень понятным правилам. Хотя я уверен, по этим же правилам еще лет десять будут жить 90 процентов активного населения России. Дело не в криминале. Дело именно в схемах по бизнесу.
ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. Да, наверное, жизнь Влада не была такая уж правильная. Но он убиенный. А мы для себя никаких выводов не делаем. Мы не учитываем чужой опыт. Жизнь Влада закончилась не только многоточием. Восклицательный знак, вопросительный знак и долгое многоточие в финале. Очень много знаков. Знаковая смерть...
МИХАИЛ МАРКЕЛОВ. Это было не просто знаковое убийство. Всем нам показали, у кого власть в стране.
Иными словами: те, кто убил Влада, не хотели терять свои I политические позиции, которые, в свою очередь, приносят колоссальные деньги. Произошло переплетение интересов. Люди смотрели в перспективу. Что можно сделать? Первое: человека можно запугать, второе: купить, третье: убить. Первые два варианта в случае Листьева отпадали напрочь. В любой западной стране, с любой мафией, люди все же по-другому определяют свои позиции. Они пробуют все методы. Устранение всегда самая крайняя мера. А у нас сначала убивают, а потом разбираются.
АНДРЕЙ МАКАРОВ. Я совершенно уверен, что следствие располагает точными данными о заказчике. Они знают, кто убил. Но для завершения следствия нужна политическая воля. Дело в том, что наши генеральные прокуроры начинают бороться с коррупцией только после того, как их сняли с работы. Для Скуратова, например, все эти громкие дела были только способом лавирования в политической игре. Решение по делу Листьева принималось, конечно, не следователями, а на гораздо более высоком уровне.
АЛЬБИНА. Чтобы заказчики Влада были названы, это должно быть выгодно кому-то из людей, обладающих реальной властью. Спекуляции я почувствовала с первого дня. Для состояния нашего общества такое циничное положение абсолютно закономерно. Я и тогда ощущала закономерность происходящего. Ничего другого ждать не приходилось. Как бы цинично к этому ни относиться. Я-то как раз обладаю здоровым цинизмом, и все-таки даже для меня это было тяжело.
* * *
Следствием публикации в «Московском комсомолце» заметки неизвестного автора о «семейной версии» убийства Влада Листьева может стать судебное разбирательство между газетой и героями публикации - Андреем Разбашем и его супругой Альбиной Назимовой, бывшей женой Листьева. Это выяснилось вчера в Доме журналиста на пресс-конференции, которую провели Разбаш и Назимова, их друзья — критик Виталий Вульф и юрист Андрей Макаров, а также «видовцы» Александр Любимов, Леонид Якубович, Иван Демидов и Константин Эрнст. Все прозвучавшее там можно было условно разделить на изливание эмоций и высказывания по существу. Эмоции сводились к тому, что пишущие журналисты «достали» телевизионщиков, а на подлость надо отвечать пощечиной; мы, мол, с вами вообще общаться не будем. Существенными же выглядели несколько реплик. Во-первых, Константина Эрнста, заявившего, что ему доподлинно известно, кто написал статью, кто ее заказал и для чего все это нужно. Имен, правда, он так и не назвал — «за неимением документальна подтвержденных данных». Во-вторых, Андрей Разбаш сообщил, что нынешняя публикация напрямую связана со статьей в том же «МК» двухнедельной давности - о противоречиях между «ВИДом» и Лисовским. «Когда я стал выяснять происхождение материала о «семейной версии», мне указали пальцем на Лисовского. Я позвонил ему. Из всех, кто отреагировал на публикацию, он единственный вел себя по-мужски. У нас с Лисовским нет противоречий, мы работаем в разных сферах. Гусеву не верю. Газета выступила как провокатор». (...)
Под занавес главные потерпевшие — Андрей Разбаш и Альбина Назимова — в один голос заявили, что у следствия нет оснований подозревать кого-то из ближайшего окружения Листьева. И призвали следователя подтвердить ложность обвинений «Московского комсомольца». Разбаш же, похоже, готов пойти до конца. Он объявил, что намерен подать на газету в суд, что и впрямь является единственно возможным выходом из сложившейся ситуации. Но я отнюдь не гарантирующим восстановление истины,
«Русский телеграф», 1997 год.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Начали появляться довольно гнусные статейки и книжки. Одна из них называлась «Час Пик», кажется. Если бы мы жили в Америке, таких книг могло появиться сотни. Но наряду со свободой слова в Америке существует ответственность за клевету. У нас она тоже вроде бы есть, но принципы ее применения размыты. На самом деле это просто грязная работа. И говорить практически не о чем. Это то же самое, что обсуждать статьи в газетках вроде той, которая напечатала материал про якобы какие-то дела Влада в Швейцарии. Я тогда, помню, позвонил главному редактору и сказал: «Ты, сукин сын, помни, что есть Бог, и что все пишется, и однажды по этой самой высокой бухгалтерии к тебе придут с проверкой...» После «сукина сына» он заорал: «Я включаю магнитофон». Я сказал: «Ну и включай себе что угодно. Ты просто подонок». Так же как я Паше Гусеву сказал, что он — скунс. Это после нескольких статей о том, что к убийству Влада причастна сама телекомпания, деление акций и так далее. Гусев тогда раскололся, сказал, что это делалось по заказу человека, который работает с ОРТ и фамилия которого начинается на Л. Я его спросил: «Лисовский, что ли?» Он ответил: «Да». Писала Элина Николаева. Он мне все рассказал, потому что я па него просто попер. Очередными жертвами этих статей назначались Ваня Демидов и Саша Любимов как возможные соучастники. Сейчас-то такого мусора много, а тогда это выглядело полным беспределом. Я собрал пресс-конференцию, где все назвал своими именами. Как такой человек, как Гусев, может быть председателем Союза журналистов Москвы? У Гусева вообще интересная позиция: он не отвечает за своих журналистов, а лишь за коммерческий успех издания. Что бы ни случилось и кто бы ни обратился к нему с претензиями, он отвечает: «Старик, меня не было в Москве». Тут опасно быть Дон Кихотом. В борьбе с этими мусорными мельницами ты невольно помогаешь ветру, который их крутит. Поэтому, когда нас спросили, будем ли мы возбуждать уголовное дело против «МК», мы решили очень подробно проконсультироваться с юристами. У такого дела есть и оборотная сторона: сделать паблисити этому изданию, вовлекая еще больше дерьма в эту воронку. Тут нужно быть достаточно гибким и прагматичным.