- Да, ты теперь темная, Таня, – с грустью сообщил академик, – но я уже говорил, что быть темным магом – не значит служить мраку.
Сарданапал отошел к черномагическим книгам.
- Черные крылья мрака… Союз величайшего некромага и могущественной ведьмы, перед которыми разверзнутся Жуткие ворота; те, кто может своим выбором с легкостью переломить баланс сил. Не скрою – больше десяти лет назад я был несказанно рад, когда Глеб бросил тебя... Мог ли я предположить, что ваше чувство окажется настолько сильным, что переломит проклятие некромага, сделав возможным появление Владислава?
Я сомневался и потом. Думал – некромаг утащит тебя в Тартар, в объятия мрака… Что твой сын заранее обречен на гиблый путь. Никак не понимал, почему все так отчаянно пытаются связать ваши судьбы.
Я потерял веру, что любовь – спасает. Я не верил любви некромага.
Мало ли во что я верил, во что не верил… Черные крылья тьмы – не приговор, Таня. То пророчество – не о твоей гибели, не о гибели мира, не о падении Глеба, оно о любви. А уж к чему приведет ваша любовь – зависит только от вас.
- А Влад? Чем же он так насолил Лигулу? Я понимаю, что он был поводом, чтобы напасть, но…
- Влад – подтверждение, что для искренней любви не существует никаких законов и проклятий. Даже Смерть и кодекс магов смерти... – при этих словах Мамзелькина вновь приподняла бокал, – склоняются перед волей любви. Любовь – это то, на чем зиждется мир. Даже любовь некромага и темной ведьмы. Владислав – олицетворение любви и ее последствий. Темной, страстной, безнадежной, нежной, преданной и всеспасающей.
- Это объясняет, академик, – слабо улыбнулась рыжая ведьма, – вот только почему у меня ощущение, что в наших с Глебом отношениях все решено? Мы уже решили. Почти… одиннадцать лет назад.
- Иногда меня поражает твое упрямство, Таня, – негромко произнес Черноморов, – веришь ли ты сама в то, что говоришь?
Рыжеволосая задумалась. В конце концов… какая разница, какого цвета у нее искры?
- Некромаг обречен на Тартар, – покачала головой Медузия.
- Некромаг обречен любить. Да, в Глебе очень много тьмы – но, думаю, Ягге права, и Таня его вытянет. А еще тщеславный победитель Тантала слишком ценит свободу, в то время как служение мраку сделает его пешкой. Так что... да, я уверен: у них все будет хорошо, и Главу Темного отделения нам не придется менять еще очень и очень долго.
- Но Таня... Таня стала темной.
- Сохранив светлый эйдос. Искры красные – но ведьма в душе светлая, такой вот парадокс. Правда, переводить ее под начальство Глеба мне все равно придется.
- Думаешь, она когда-нибудь ему сдастся?
- Она уже сдалась, просто не хочет это осознавать.
- Мне это напоминает старые добрые времена, – хмыкнула Мамзелькина, – и наши посиделки в твоей избушке. Сколько было этих Иванушек, Василис, безумных походов в загробный мир?
- Некромагов и ведьм прежде не было, – покачала головой Ягге, – думаю, в этот раз все будет по-другому.
- А то. Идем медовуху пить, подруга дней моих суровых… Я знаю, она у тебя есть.
Таня высушила волосы заклинанием и вытянула из шкафа первую попавшуюся вещь. Как назло, ею оказался подарок Бейбарсова – но искать что-то другое было лень.
Сорочка сидела на ней, как влитая. И без того красивое, подтянутое тело менталистки стало необычайно сексуальным: тряпка подчеркивала каждый изгиб, каждую мягкую линию ее фигуры. Аккуратная грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги... Таня налила себе присланного когда-то некромагом вина и присела в кресло около камина. Повелительное движение кисти – и сухие поленья вспыхнули, наполняя комнату приятным теплым светом и уютным потрескиванием.
Вечер проходил прекрасно. Все закончилось. Тибидохс праздновал, вот только девушка вовсе не стремилась присоединяться к толпе. Предстояло обдумать создавшуюся ситуацию, и...
И решить, как быть с Глебом.
Сработало охранное заклинание; блокировки полыхнули синим и рухнули. На пороге, ухмыляясь, стоял Бейбарсов.
Помяни черта к ночи…
- Сколько выпил?.. – поинтересовалась Гроттер, в которой самой плескалась добрая доза вина.
- Много, – ответил Глеб, – на некромагов алкоголь вообще плохо действует. Поэтому... Много.
Мужчина шагнул вперёд; дверь предательски хлопнула. Таня отшатнулась в сторону стола.
- Бейбарсов... – холодно прошептала менталистка, – не подходи ко...
- А то что? – на его губах блистала презрительная усмешка, – что сделаешь мне? Я к тебе уже несколько месяцев не подхожу – гоняюсь, как дурак, за каждым благосклонным взором. Жду, когда же ты перестанешь заниматься самоедством.
- Тебя не было больше десяти лет, что ж ты раньше...
- А раньше я надеялся, что ты вышла замуж за какого-нибудь очередного идиота и счастливо растишь от него выводок. Постоянно боролся с желанием найти... Жизнь испортить не хотел. А ты, дорогая моя, оказывается не только одна, но и...
- Я не одна. У меня есть Влад, – перебила Таня.
- И он МОЙ сын, – выдохнул Глеб, сокращая расстояние между ними. – И я имею на него такое же право. И ты не должна была пытаться лишить его отца.
Таня отступала назад, пока не уткнулась в стол.
- Глеб...
- Я люблю тебя, Гроттер. Ты признала союз; ты признала свою любовь перед светом и мраком, и все равно продолжаешь ерничать. Я согласен играть в эти игры со светом, согласен отказаться от еще большего могущества, чтобы сохранить независимость и быть с тобой, согласен лезть к черту на рога и изображать доброго идиота, чтобы ты не считала меня чудовищем! Но бегать и ждать, пока ты разберешься в себе – я устал. Я пришел получить свое, и это я получу. Хочешь ты этого или нет.
- Бейбарсов!
- Пошла ты в Тартар, Гроттер, – зло прошептал некромаг и, схватив её за талию, с силой притянул к себе, толкая при этом на деревянную поверхность.
Руки по-хозяйски блуждали по мягкому женскому телу. Лямки сорочки слетели с плеч; небольшую аккуратную грудь тут же покрыли огненные поцелуи. Страстный полуукус в шею, в губы... Подол короткой сорочки бесстыдно задран. Наглые настойчивые касания между ног...
Женские кулачки стукнули по плечам, но тут же оказались прижатыми к дереву.
- Глеб! – вскрикнула Таня, пытаясь оттолкнуть мужчину, но прочитала в его взгляде столько страсти и боли, что тут же умолкла.
Рубашка Бейбарсова полетела на пол.
- Я уже давно живу лишь одним желанием – догадайся, каким...
Мужчина властным движением развёл её бёдра; дорожка поцелуев, сводящих с ума, спускалась с шеи все ниже и ниже.
Таня застонала, почувствовав его губы между ног; очередной поцелуй вновь напомнил о том, что вырываться не хочется – и в следующую минуту некромаг вошёл в неё, вырвав из губ тихий вскрик.
Его не было у нее десять лет. Никого больше не было... А в этих объятиях хотелось остаться. Навсегда...
Мужчина впился яростным поцелуем в тонкую шею, гарантированно оставляя синяк.
- Глеб! – вскрикнула Гроттер.
Некромаг с садистическим удовольствием задвигался в ней, вырывая болезненные стоны, в которых отчетливо звучало скрытое желание.
- Ты скучала по мне, Гроттер, – шепнул Глеб, нежно прикусывая мочку женского уха. Губы его протанцевали к наливной груди, в полуукусе потянули за сосок, сжали его в неожиданно мягком и тягучем поцелуе.
- Мы – Черные крылья крылья Тьмы, и нам лучше...
- Мы Черные крылья Тьмы, но это не значит, что нам нельзя любить.
Наплевав на мысли, убеждения и честь, Таня не выдержала, уступила эмоциям и с жаром подалась вперед; сильные руки тут же отпустили запястья и сомкнулись на тонкой талии, сокращая ненавистное расстояние. Пальцы девушки зарылись в длинных черных волосах, скользнули по мужской спине.
Глеб хрипло выдохнул, чувствуя, как из затягивающихся порезов на его спине течет красная жидкость. Извиняющееся касание сладких, податливых губ – некромаг, еще больше уменьшая дистанцию, вырывает очередной стон, подхватывает ее за ягодицы и опускает на пушистый мягкий ковер.