Мальчик невозмутимо кивнул, допил и сел напротив черноволосого мужчины.
- И что у меня с потенциалом? – хрипло поинтересовался он.
- Очень неплохой потенциал, особенно для унаследованного по крови. Чтобы быть вдвое-втрое сильнее обычных магов, тебе более чем хватит. Пожалуй... примерно равен моему до моих манипуляций с Зеркалом Тантала, но нужно развивать.
- А Вас победить – хватит? – спросил Влад.
Бейбарсов хмыкнул.
- Если будешь заниматься по двенадцать часов в день пару-тройку сотен лет подряд без перерывов и выходных, в принципе, можешь попробовать. А что, уже хочешь меня убить?
- Просто интересуюсь, насколько силен победитель Тантала.
Губы некромага внезапно растянулись в улыбке – не издевательской, к вящему удивлению мальчишки.
- Даже если мои сестры по дару объединятся с оставшимся учеником волхва, вряд ли они смогут причинить мне вред. На меня не хватило Магщества с их Раздирателями – не хватит и Сарданапала.
- Понятно, – пробормотал Владислав.
Глеб осторожно подзеркалил мальчишку – так, чтобы тот даже не заметил.
«Либо врала, либо заблуждалась. Значит, обиделась, что бросил».
- А теперь покажи мне, что умеешь и что знаешь, – продолжил помрачневший Глеб. Выполнение одного из некромажьих планов из четырех букв переходило на более высокий уровень сложности.
- Начнем? – чуть наклонив голову, ребенок с интересом смотрел на преподавателя.
Губы Бейбарсова скривила усмешка, которую Влад каждый день видел в зеркале.
- Начнем, – согласился он.
====== 3. К чему приводят зелья, сваренные в котле Древнира ======
Каким-то образом прошел месяц. В школе Таня и Влад не афишировали родство, но не проходило и вечера, чтобы юный некромаг не заходил к матери.
С каждым днем прорезалось его сходство с отцом, уменьшенной копией которого он был. “Дешевый косплей на декана “, – говорили за дверями спален, потому что вслух – боялись. Ванька ошибся: во Владе было мало от Тани – за исключением привычки находить приключения на мягкое место и лезть туда, куда не надо.
Таня закатывала глаза, Глеб молча устранял последствия сыновнего колдовства, а Влад шатался по подвалам, библиотекам и башням в поисках интересностей. Негласным развлечением остальных учителей стало наблюдение за некромагом-старшим и некромагом-младшим, которые в особо узких кругах (Таня с Глебом туда не входили) именовались Барс и Барсик.
Даже Поклеп прекратил предлагать зомбировать – Милюля находила это все достаточно... интересным.
С деканом темного отделения они практически не пересекались – разве что во время завтраков, обедов и ужинов, а также во время учительских собраний. Если разговаривали, то о работе или учениках. Но взгляд его она чувствовала на себе постоянно... И каждое утро просыпалась с черной розой на подушке.
Гроттер сидела на подоконнике своей комнаты. Прохладный воздух осенней ночи приятно холодил кожу, укрытую лишь белой тканью полупрозачной сорочки. Таня и камин зажигала разве что для уюта...
- Добрый вечер, Таня.
Бейбарсов точно соткался из тьмы, и теперь стоял рядом с окном, с плохо скрываемым желанием разглядывая бывшую драконболистку.
- Глеб... – с болью ответила Гроттер, даже не пытаясь прикрыться. – Все же сказано. Десять лет назад.
- Я уже месяц жду, когда ты заговоришь. Почему не сказала про ребенка? – вопросил Глеб, – ты же, что некромагию не скрыть.
- Потому что хотела, чтобы он жил. Хоть какое-то время... как нормальный человек. Скажи – если бы все узнали... Восприняли бы ребенка не как исчадие ада и угрозу? Некромагов всегда пытаются убить.
- Я бы защитил, – ответил Глеб, – я – сильнейший некромаг настоящего.
- Но ты не мог бы быть с нами все время. Где бы мы жили? В землянке на Алтае, постоянно ожидая нападения Магщества? На Лысой Горе остановиться бы не дали, даже в лопухоидном мире семья Танталова наследника тоже привлекала бы много внимания. Нет... все сделано верно, сам знаешь. Он вырос, стал учеником Тибидохса. Нам не о чем волноваться. Изгнание нас практически не затронуло, у Влада было нормальное детство.
- Что с тобой стало? – с какой-то яростью произнес Бейбарсов, – где та Татьяна Гроттер, которая ничего не боялась?! Что ты там себе придумала?!
- Много лет прошло, – ответила Таня.
Он не понимал.
Бейбарсов выругался и притянул к себе девушку. Чувствуя, как та упирается в его грудь кулаками, он раздраженно цыкнул: «Дай минуту».
Мужчина с наслаждением вдохнул запах ее волос – манящий, желанный, любимый. Скользнул жгущими губами по виску, пробежал пальцами по позвоночнику, вызывая дрожь, а затем вновь уткнулся носом в ее макушку.
- Глеб...
- Я рад тебя видеть, Гроттер.
Некромаг ушел.
Горячие губы бродили по всему ее телу; руки его были всюду.
Сорочка порвана, бедра разведены по сторонам. Не осталось ни одного препятствия.
«Глеб..., – прошептала девушка, – не надо...».
Кто сказал тебе, Татьяна Гроттер, что это сон?
Девушка выгибает спину, точно кошка. Она стоит на коленях у зажженного камина; руки ее утопают в шерсти роскошного ковра. Бейбарсов позади...
От болезненной, приятной наполненности хочется кричать.
Жарко... От пламени камина, от жгущих прикосновений, от бешеного ритма и рваного дыхания.
Сон закончился, а она все еще чувствует руки некромага.
На следующее утро пороге ее комнаты вновь стоял Глеб.
- Нам надо поговорить, – не признающим раздражения голосом сообщил Бейбарсов, шагая в покои, – о Владиславе.
- Мы же вчера…
Глеб испытывающе посмотрел в ее глаза и, вздохнув, опустился в мягкое кресло.
- Касательно наших родственных взаимоотношений – нет. Но, к сожалению, я не собираюсь обсуждать с тобой аспекты нашей личной жизни, – вздохнув, успокоил ее Глеб, – пока что. Наш сын…
Глаза некромага потемнели еще сильнее.
- Что он натворил?! – побледнела Гроттер.
- Сварил зелье, призывающих привидений, в котле Древнира. Талантливо, надо сказать, сварил – подействовало, можешь сходить в Башню Привидений и посмотреть.
- И?...
Котел Древнира был одним из источников магии на Тибидохсе. Если то, о чем она подумала, правда…
- Да, действие зелья многократно усилилось, – перехватывая ее мысль, сообщил декан.
- Зачем он это сделал?!
- Он некромаг. Ему стало любопытно…
Таня рухнула в кресло рядом.
- Боги святые… – изумрудные глаза уставились в темные омуты, – что же мы породили…
Глеб промолчал.
Башня привидений буквально до самого основания, до каждого камня кишела духами в полном смысле своего названия. У входа в башню летал поручик Ржевский, радостно вопящий что-то про Ахтырские и Мариупольские полки и корнета Оболенского, с которым они якобы служили вместе и вот, наконец, встретились.
По Тибидохсу носилось бешеное трио из Максимилана Робеспьера, Оливера Кромвеля и императора Севера. Первый требовал спалить остатки Бастилии, второй просил прощения у «короля Карла», а третий требовал выдать ему головы римских легионеров, в данный момент активно подбивающих клинья к маркизе де Помпадур. Все это общение представляло собой хаос у Вавилонской башни – по-другому назвать этот набор иностранной речи, почему-то не мешающей пониманию друг друга, назвать было нельзя.
Октавиан Август хотел хлеба и зрелищ и подбивал на мордобой двух первокурсников – дети как раз меняли маннокашную скатерть на блинную. Князь Олег пытался отодрать голову у коня Александра Македонского, Мессалина успешно совращала Родриго Боджиа, Понтий Пилат требовал яду.
И это только то, что успела заметить Таня. О том, что происходило еще, она предпочитала не думать.
- У вас два часа на разбор этого безобразия, – процедил сквозь зубы Поклеп и побежал прятать от неодобрительных взглядов Адольфа Алоизовича любимую Милюлю.
Владислав сидел на крыше Башни, по-турецки скрестив ноги. Рядом висел дух, который активно общался с мальчиком. Сердце Тани заболело – как когда-то на матче со Сборной вечности.