В повседневной жизни мы воспринимаем человека лишь в форме характера, в форме той возможности, которая, как говорили романтики, победила в человеке под напором жизненных обстоятельств. Иногда только экстраординарный случай позволяет человеку обнаружить себя вполне, выявить свой потенциал. А если такого случая не будет? Вот этот вопрос и рождает потребность в искусстве вообще и в частности в актерах, которые не скрывают лицедейской сути своей профессии. Потому что... «И знаете ли вы, что значит истинный драматический актер? Вы — это, вы — то, а он — все». Он — всеобъемлющ. В нем одном сокрыт потенциал всей человеческой истории, прошлой, настоящей и будущей, все надежды и все упования. Актер — это как бы идеальная модель человека во всем многообразии его предназначений, вероятностей, шансов. Актер-лицедей как бы открывает перед обычными людьми варианты возможностей, таящихся в человеческой природе. Он поэтизирует, идеализирует сам процесс преображения. Он создает иллюзию свободы, иллюзию полной раскрепощенности, когда человек уже не зависит не только от внешних обстоятельств, но и от самого себя, от своего характера, от своей судьбы: уходит от судьбы. И это ли не чудо, это ли не откровение для зрителя, который пришел в театр из мира реального, где как раз наоборот — все друг с другом взаимосвязано и зависит друг от друга?
Театру, благодаря его лицедейской природе, широко доступна сфера человеческой мечты, не того, что есть, а того, что желаемо, что должно быть. Живому человеку на сцене легче, нежели литературному образу или даже кинематографическому, возбудить в зрителе чувство гармонии, потребность в совершенстве. Сама профессия актера, взятая в ее лицедейской сущности, тяготеет к совершенству — к всеохватности, к преодолению оков, задерживающих вольное осуществление всех задатков, заложенных в человеке. Искусство лицедея тем и нравственно, что оно пробуждает потребность в совершенстве. И значит, облагораживает умы сограждан, и значит, содействует гуманистическим устремлениям человечества, выраженным, быть может, в самой доходчивой, самой доступной для понимания форме.
Весьма знаменательно, что именно Стржельчик, и никто другой, выступает сегодня столь последовательно с апологией актерства. Утверждает свое кредо практически — на сцене театра и публицистически — со страниц журналов. Он берет под сомнение исповеднические принципы актерского творчества и одновременно энергично проповедует возврат к истокам актерского ремесла, к лицедейству.
Рассматривая путь актера, мы уже заметили, что содержанием его творчества является всегда момент зависимости человека от среды, от общепринятого образа жизни, от некой идеи или некоего канона. Стржельчик великолепно играет драму обусловленности человека кем-то или чем-то, драму внутренней несвободы. Это лирическая тема его искусства, то исповедничество, которое он склонен отвергать в себе и в других. Но именно потому, что Стржельчик так хорошо чувствует зависимость человека в его повседневной жизни от множества факторов, больших и малых, он так любит театр, так верит в его преображающую силу. Не зная иных способов раскрепощения человеческого духа, верит в театр как в панацею от сковывающей человека силы обстоятельств, от оцепенения души.
В подобной позиции можно усмотреть ограниченность, но есть в ней и своя позитивная сторона. Стржельчик стремится разомкнуть границы человеческой личности. Он придает колоссальное значение театрализации жизни, когда человек «проигрывает» в своем воображении мириады ситуаций, положений, оттенков чувств, для полной реализации которых никогда не хватило бы одного человеческого века.
Сколько поколений русских людей узнавали впервые жизнь из театральных кресел, сколько поколений русских людей учились в театре жизни! Потом они взрослели и порой уходили из театра навсегда, порой проклинали театр за то, что он обманул их воображение, сделал болезненно восприимчивыми к несправедливости, что он создавал иллюзию жизни, весьма далекую от действительности. Всё так. Но в безусловной иллюзионности театра сокрыт некий дар, который оказывается доступен каждому, кто поверит в иллюзию кулис. Это дар горячности, энтузиазма, оптимизма — называть можно по-разному. Это чувство восторга перед мгновением бытия, которое каждый жаждущий может унести из театра в жизнь. И пусть в реальном мире не все так, как в театральном. Куда важнее сохранить в себе эмоциональность, умение удивляться, дарованные театром. В конечном счете жизнь делают люди, и в таком случае влияние театра на жизнь, может быть, не столь призрачно, как кажется на первый взгляд.