– Эй-эй, полегче! – Демонег оглянулся вокруг и, наклонившись к напарнику, вполголоса произнёс:
– Найдём мы её, куда она денется? Маячок же у них не для того, чтобы их легко было найти. Простой мониторинг прошедших регистрацию. Если она попадёт в поле зрения милицейских роботов или видеокамер на улицах или в общественных местах – мы тут же получим её координаты. Ты, главное, не забудь завтра внести её данные в розыск.
– Не забуду. Сегодня просто дел много было, – пробасил Иван.
Здание борделя «Neon Pussy» горело с северного крыла. Язычки вырывались с третьего этажа и рвались дальше вплоть до двадцатого, жадно облизывая крышу публичного дома, расположенного в фешенебельном районе города.
На улице было пустынно, вдалеке горело несколько машин. Под ногами хрустело битое стекло, брусчатка тротуаров была выворочена взрывами и демонстрантами, пытавшимися использовать булыжники в качестве оружия против регулярных войск.
Обернувшись назад, Иван рукой поманил к себе кого-то. Из темноты бесшумно выскользнуло несколько фигур в бронежилетах и с оружием в руках. На маскхалатах у них виднелись армейские знаки различия Российской пехоты. Четверо из солдат несли короткий металлический таран. Не замедляя хода, они ударили им в двери борделя. Около десятка пехотинцев, рассредоточившихся вокруг, прикрывали эту четвёрку, шаря лазерными указателями по окружающим домам и улице.
После того, как дверь от удара отлетела в сторону, из тёмного проёма ударила автоматная очередь. Уйдя из-под огня противника, солдаты укрылись за стенами по обе стороны от двери. Через секунду в проём полетела граната, озарив коридор яркой белесой вспышкой, в которой потонуло несколько вскриков. Солдаты национальной армии, подчиняясь приказу Диктатора, начали просачиваться внутрь.
Бордель был окружён со всех сторон – шла зачистка новой столицы страны от преступных элементов. За эту ночь это был уже третий публичный дом, который ликвидировала данная вооружённая группа.
Иван бежал вперёд, точно водя оружием по полутёмным коридорам замершего в ожидании борделя. Помимо проституток и другого персонала публичного дома, здесь, если верить оперативным сводкам, укрылось несколько десятков людей, связанных с организованной преступностью города.
Внутри было тихо. После того, как была уничтожена группа, сидевшая у парадной двери, Иван не встретил на своём пути никакого сопротивления.
Поднявшись на второй этаж по широкой анфиладе, он толкнул первую попавшуюся дверь. С лёгким скрипом отворившись, она пропустила Ивана внутрь, где, перегородив ему путь дальше, стояла молодая женщина, в руках у которой тускло отсвечивал матовым охлаждающим кожухом лазерный пистолет.
Иван моргнул, рефлекторно нажимая курок.
Резко вывернув руль, Иван остановился у края дороги. Машин на трассе не было, иначе он бы уже устроил аварию. Бампер машины едва не уткнулся в заградительный бортик, плавно качнувшись в опасной близости с ним.
Выйдя наружу под удивлённым взглядом напарника, Иван встал у края дороги, плывущей над землёй на высоте порядка двухсот метров. Внизу стояли дома, пересекались на разных уровнях паутинки дорожного полотна, по ним пролетали антиграв-машины. На три уровня ниже виднелась группа ремонтных роботов, окрашенных в предупредительный оранжевый цвет.
Подняв голову, Иван вдохнул полной грудью свежий морской воздух, доносимый ветром с третьего, самого южного городского искусственного водохранилища.
– Что такое? – за спиной встал Демонег.
– Знаешь…, – Иван замолчал, а потом продолжил, видимо, решившись:
– Когда Диктатор подписал смертный приговор всем преступникам и по стране прошла волна массовых убийств… Тогда казалось, что теперь любой человек подумает дважды, прежде чем даже бумажку мимо урны бросить – ведь тогда убивали не только убийц, насильников или наркоторговцев… убивали психов и душевнобольных в клиниках, убивали наркоманов… убивали шлюх в борделях… бездомных… беженцев… даже детей… даже тех, кто был осуждён условно… всех, кто отсидел… Всех, кто хоть как-то попал в милицейские картотеки…
– Ты там был?
– Был, – кивнул Иван.
– Я так и подозревал, – кивнул в ответ Демонег.
– Почему?
– В милицию идут только психи, у которых жизнь поломана.
– Сам придумал?
– Угу.
– А чем поломана твоя жизнь?
– Хм… Наверное личной жизнью и тремя годами японского плена.
– Ясно.
– К чему ты завёл этот разговор? – спросил Демонег.
– Как раньше было всё просто: бандиты и преступники однажды и, казалось, навсегда были убраны из жизни общества…
– Слушай, я тебя не узнаю…
– Извини, сорвался, – Иван встряхнулся и обернулся к напарнику, широко улыбаясь. – Давай найдём этих ублюдков? И пристрелим их самым гнусным образом.
– Вот теперь я тебя узнаю, – Демонег похлопал напарника по плечу. – Ставлю сотню рублей на то, что я выстрелю первым.
– Сотня сверху что это сделаю я.
– Замётано, – милиционеры хлопнули по рукам и вернулись в машину.
– Знаешь, к нам высылают подкрепление, – сообщил Демонег.
– И кого же?
– Специального агента по борьбе с террористическими актами Ишикаву Риокхан-Скаратову. В напарниках у неё киборг под три метра ростом. Его имя не удалось узнать.
– Откуда они?
– Находка. Антитеррор.
– Нам уже нужны няньки?
– Слишком сложная ситуация. Вспомни сколько было уже взрывов. И никаких требований. Если логически думать, то либо террорист или террористы – сумасшедшие, тогда взрывы будут продолжаться без конца, пока у сумасшедших будет мотивация. Тогда нам надо найти его или их как можно скорее, дабы остановить ничем не мотивированные с нашей точки зрения жертвы. А если это акция устрашения какой-либо преступной группировки – тогда надо тем более ликвидировать её как можно быстрее.
– Значит нас решили усилить…
– Лучше воспринимать это так, нежели считать, что нам не доверяют.
– Поглядим, что нам за помощь дадут. Надеюсь, мешать не будут.
– Пожуём – увидим, – пожал плечами Демонег, выводя на лобовое стекло со своей стороны карту города с отмеченными на ней красными маркерами эпицентрами взрывов. – Никакой логики в истории терактов… бессистемно и нелокально. Что бы это значило?
– Это значит, что под обстрелом весь город.
Демонег кивнул группе милиционеров, заканчивая разговор, и подошёл к Ивану, который стоял оперевшись спиной на свою машину и скрестив руки на груди. На его хмуром лице залегли глубокие складки между бровями, визуально удлиняя и заостряя форму носа.
– Зачем же Старый Город? – задал он риторический вопрос Демонегу.
– «Центр мониторинга окружающей среды», – пояснил Демонег. – Тут же, в этом же здании находился главный пульт связи со спутниками, ведущими наблюдение за городом.
– Это городские. Военные всё равно остались на связи.
– Пока ты достанешь разрешение на работу с данными с военных спутников, пара часов пройдёт. К тому же, по каждому конкретному случаю запроса нужно ждать пару часов. Карт-бланш для работы с ними тебе никто не даст.
Вокруг машины сновали люди, завывали серены, роботы разбирали завалы. Тяжёлые дизельные грузовики вывозили мусор и обломки, беспрестанно собираемые роботами.
– Работали профессионалы, – напарники обернулись. К ним по упавшей керамической плите, уверенно ступая ногами в армейских берцах, подошла невысокая японка лет тридцати. Тело её было скрыто под чёрным коротким плащом, из под которого виднелись тонкие стройные ноги в чёрных колготках. Смоляные прямые густые волосы, образуя каре с резкими острыми краями, обрамляли приятное овальное лицо, на котором в глаза сразу бросалась одна деталь – вместо правой брови у женщины красовалась чёрная замысловатая кандзи-татуировка, один из штрихов которой заменял отсутствующую бровь. Иероглиф, который лёг в основу татуировки, был милиционерам незнаком.