– Успокой тасгара, я не хочу вредить твоему питомцу, – велит он спокойно. Но в глазах плещется тёмное пламя, красноречиво показывая, что до спокойствия там ой как далеко.
Ненавижу этот его тон. Ненавижу то, что мне хочется его сразу же послушаться. Выдрессировал гад.
– Что вы здесь делаете? – зло интересуюсь у своего бывшего наставника. – Как защита дворца вас пропустила?
– Я на всякий случай оставил себе лазейку в сети, когда у меня была такая возможность, – как ни в чём не бывало признаётся он, медленно приближаясь. Подкрадываясь почти. – Убери щиты, Талли. Если бы я хотел причинить тебе вред, то давно бы уже это сделал. К тому же…
Он нарочито медленно чертит в воздухе незнакомое мне заклинание, и я чувствую, как нагревается парочка моих амулетов.
– Ты их всё же носишь, – дёргает уголком рта в ироничной улыбке Синн. – Я рад этому.
Сцепив зубы, я сминаю щиты. Они для него всё равно не помеха, тут я сама виновата – слишком доверяла. Да и не верю я, что этот оборотень желает мне зла. А вот получить меня себе очень даже желает. Но мы это уже проходили. Быть пешкой в его умелых руках мне не понравилось.
– Шай, фу! – командую тасгару и неохотно прибавляю: – Свой.
Я о жутике своём забочусь. Только и всего.
В глазах оборотня мелькает одобрительный огонёк. Мой, хоть и маленький ещё, но уже очень грозный защитник ещё секунду оценивает слишком серьёзного для него противника, а потом усаживается мне на ноги, как он любит. И хвостом обвивает, всем видом показывая, что я лично его хозяйка. Любимая и неприкосновенная.
Сложив руки на груди, напоминаю холодно.
– Я не услышала ответа на первый мой вопрос. Что вы здесь делаете?
– Нам нужно поговорить, Талли, – вздыхает Синн, останавливаясь всего в паре шагов. Всматривается в моё лицо, хмурится.
– Ночью в моих личных покоях? – уточняю, не пряча сарказма.
– Ты в очередной раз отказала мне в личной встрече.
О-о-очень веский аргумент. Убойный, просто.
– И вы решили устроить её против моей воли, – понимающе киваю. Хмыкаю язвительно, чтобы спрятать горечь. Только, видимо, не очень получается.
– Талли, прекрати это! – Синн резко подступает ближе, не обращая внимания на недовольство тасгара. Нависает надо мной, давя своей аурой и буравя пылающим взором. – Ты очень демонстративно показала мне свою позицию…
– Видимо недостаточно, – перебиваю его резко, непроизвольно морщась от подступающей головной боли.
Устала я страшно. Хочется уже просто лечь и не шевелиться. Уснуть, наконец. А он… вот зачем он пришёл? Зачем снова заставляет… чувствовать?
– Магистр Синн, я прошу вас немедленно удалиться из моих покоев! Я не хочу сейчас с вами разговаривать! Мой рабочий день уже закончился, – чеканю твёрдо, надеясь, что всё-таки избавлюсь от него.
Пару секунд мы меряемся злыми взглядами, и мне уже начинает казаться, что не отступит сейчас, но Синн умудряется удивить, когда его выражение смягчается, становясь сочувственным. Мягким. Мне даже сожаление в его глазах чудится.
– Хорошо, Талли, – кивает он. – Я сейчас уйду. Но только после того, как кое-что сделаю.
И не успеваю я даже глазом моргнуть, как внезапно оказываюсь прижата к его телу, а уже в следующий миг Синн рычит Шаю, вскинувшемуся отвоёвывать похищенную из-под его защиты хозяйку:
– Сидеть, щенок! Моя! – и столько силы вкладывает в свой голос, что бедняжка тасгарёныш, припадает к земле, жалобно скуля.
Именно это и приводит меня в чувство. Да что он себе позволяет?! Да как он смеет?!!
– Отпустите немедленно!!! – рявкаю, пытаясь вырваться. Но он вмиг пресекает все мои трепыхания, скручивая, как младенца беспомощного, стальным захватом своих рук, притягивая ещё ближе.
– Отпущу. Обязательно, – обещает хрипло, прежде чем прижаться губами к моему рту. Жадно, сладко, голодно. Вышибая почву из-под ног, ошеломляя забытым ощущением своей власти надо мной. Творя безумие с моим уставшим сознанием. Ненавижу его! Ненавижу! И так безумно хочу!
Я ведь запретила себе его! Запретила вспоминать его поцелуи и прикосновения столь желанных рук. Запретила! И ничего с тех пор не изменилось. И не изменится! Но всё это теряет значение, растворяется в мареве проснувшейся страсти, в наслаждении от нашей близости. Я потом оттолкну. Потом… буду ругать себя последними словами. А сейчас… Он снова застал меня врасплох.
– Упрямая, сладкая моя девочка, – бормочет гад бессовестный, осыпая моё лицо быстрыми поцелуями. Больше не держит мои руки, и я хватаюсь за широкие плечи. Чтобы оттолкнуть, да-да. Но пальцы почему-то лишь сминают чёрную ткань кителя.