Яков вытер мокрые пальцы о панталоны, выпрямился.
— А как же подводка держится на глубине? Почему не всплывает пробкою или же, наоборот, — не тонет безвозвратно и гибельно для своего экипажу? — спросил он.
— Хитростью своей, — объяснил кораблестроитель. — Устроена подводка так, что с обеих сторон имеет привязанные на пеньковых канатах грузы. Грузы эти распределены так хитро, что при поднимании их к бортам подводки она погружается в глубину, но лишь до некоторых пор, что и позволяет ей на оной глубине двигаться. В верхней части располагается также бочонок, коий хитрым устройством, словно рыбий пузырь, надувается воздухом, а при нужде и водой заполняется. При всплытии же необходимо распустить канаты и дать грузам лечь на морское дно, после чего надуть лодочный пузырь, и тогда подлодка всплывает до потребного положения. Сие достигается командами: «Груз на дно!» или, напротив: «Груз на борт!», а также нажатием рычага, для наглядности окрашенного суриком.
Иван покрутил головой.
— Эх, братец, — сказал он с невеселой ухмылкою. — Люди тонуть боятся, а мы собственной волей в живые утопленники записываемся…
Тут Мягков, конечно, грешил против правды. По своей воле, несмотря на всю свою отчаянность, он бы в эту самую подводку в жизни не полез, но что делать, коли тайный указ государя того требовал?
Маркел Плисецкий меж тем сноровисто раскрутил винт и открыл овальную дверь, ведущую в самые недра диковинного корабля.
— Прошу, господа мичмана! — пригласил он. Полковник Востроухов в подводку лезть желания не изъявил, сказал, что ему и на берегу хорошо, а в командование этой утлой лодчонкой никто ему, по счастию, указания не давал.
В трюме подводки оказалось неожиданно просторно. С каждого борта стояло по три дубовых скамьи, напрочь приклепанных к днищу судна. Из вогнутых стенок против каждой скамьи торчали рукояти весел, закрепленных в дубовой толстой доске хитрым шарниром. В круглые окошки чуть заглядывала вода, и видно было, как глупо тычутся в прозрачные стекла шустрые мальки. Там, где над корпусом возвышался дубовый бочонок, можно было стоять в полный рост и даже заглянуть в диковинную подзорную трубу, в которую, как оказалось, прекрасно был виден палисад, отгораживающий причал от остальной части верфи.
Чуть в сторону закреплен небольшой круглый столик, навроде ломбардного. По столику небрежно разбросаны навигационные карты, врезан канделябр. Рядом — легкая и удобная резная скамья, которая ничем и никак не могла бы помешать гребцам. Выделялся резной штурвал. Чуть в стороне от стола на стене обнаруживались компас и барометр.
Вдоль бортов на нешироких и хитро устроенных полках стояли в ряд пузатенькие бочата с круглыми отверстиями в каждом клинышке.
— А это что за диво? — поинтересовался Яков.
— Сие есть великая тайна. В нем суть изобретения. Вещество, которое в банках содержится, освежает воздух и делает его пригодным для длительного дыхания. Оный же состав, разлагаясь, дополнительно дает экипажу изрядное количество такового воздуха, что позволяет подводке скрываться в глубинах морских по семь и более часов. Достаточное время для того, чтобы свершить необходимое действо для поражения вражьего корабля или для тайной вылазки в самые тылы неприятеля.
Иван недоверчиво хмыкнул, наклонился к круглому стеклу и постучал по нему пальцем, стараясь привлечь внимание шустрых мальков.
Яков, примеряясь, сел за стол.
— А это что, тоже дверь? — указал он пальцем на плотно подогнанный овал на юте подводки.
— Сие есть минная камера, господин мичман, — сказал Курила. — Помимо размещенных там зарядов, имеется камора, которая служит для выпуска пловца под водой. Пловец, выходя в воду, буравчиком высверливает в днище вражьего судна отверстие, в коие крепит особый крюк, на котором подвешивается мина.
— А как же у сего заряда запал поджигать? — недоверчиво спросил Яков. — Нешто пороховой шнур под водой горит?
Курила с достоинством кивнул.
— Сие есть вторая великая тайна. Шнур кольцеобразно уложен внутри заряда и загорается, когда пловец дергает за выступающее из мины кресало. Тогда внутри заряда происходит вспышка и возгорается заложенный шнур, в чем пловец, заложивший мину, убеждается посредством заглядывания в специальное окошечко, прозрачной слюдою закрытое. Опасаться нечего, шнур горит вельми долго, и пловец, убедившись, что мина зажжена, все равно успевает отплыть на безопасное расстояние.