Было уже совсем темно, когда Кортни вышла из каюты Торнхилла. Хотя он был тяжело ранен и потерял много крови, не возникало сомнений, что он выживет. Оставив его на попечение Бони, она прошла по палубе и остановилась у поручней.
Корабль обыскали с носа до кормы, но, как ей доложили, невольника Рори Макларена не обнаружили. Он исчез. Этот человек в лохмотьях узника так и остался для нее тайной.
Она вгляделась в темные очертания теперь уже далекой земли на горизонте. Шотландия, родина Рори. Подняв голову, она проследила за падающей звездой на бархатном черном небе. Ей не миновать плети Торнхилла, когда он узнает, что невольники сбежали из-за нее. Но даже эта мысль не могла отравить сегодняшнюю ночь. Бурные воды поглотили многих из них. Многих подберут и снова захватят в плен проходящие суда – рабский труд нужен всегда. Но некоторые доплывут до берега. А один из них вернется домой, подумала она.
Плыви же, Рори Макларен, неистово шептала Кортни. Достигни берега, найди свой дом и обрети свободу. Соединись со своим кланом, возвратись к своей самой большой любви – родной земле.
Глава четвертая
Несколько недель «Ястреб» медленно двигался к берегам Франции. Мысли Кортни были заняты пленительным Рори Маклареном. Командуя матросами, работая наравне с ними и стараясь не падать духом, она думала о невольнике, который покорно скреб палубу под горячим солнцем.
Торнхилл приказал публично наказать ее плетьми за то, что она освободила невольников.
В этот унизительный момент она думала о стойкости Рори, эта мысль давала ей силы не кричать и, стиснув зубы, выносить боль от ударов. Потом в каюте она молча терпела, когда старый Бони накладывал свою драгоценную мазь на ее раны.
– Это все лихорадка, – бормотал Бони, морщась при виде следов плети на ее нежной коже. – Лихорадка затуманила ему мозги. Небось раскается, когда поймет, чего натворил.
Кортни промолчала в ответ. Не в ее характере было таить злобу, но в душе и она чувствовала, что на сей раз Торнхилл зашел слишком далеко. Разве она не сражалась так же отважно, как другие? И не рисковала жизнью, чтобы спасти его бесценный груз? Груз. Тут она задумалась – невольники ведь тоже были частью корабельного богатства. И ей доверили сохранить их. А она вместо этого их освободила. Ее сердоболие стоило Торнхиллу целого состояния.
– Мой отец в своем праве, – прошептала она.
– В своем праве? – Рука старика застыла в воздухе. – Выпороть тебя на виду у всей команды?
– Это ведь я приказала освободить невольников. Я подумала, что пускай уж они лучше выплывут, чем сгорят заживо. Морской сноровки у меня хватает, – сказала Кортни, сев и натянув рубашку, – а вот разума маловато. Мне ли быть капитаном «Ястреба»! Я только и умею, что подводить своего отца!
– Послушай меня, девочка. – Бони поставил ведерко с мазью и обнял ее за плечи. Глаза у него горели, что с ним бывало не часто. – Мало у кого хватает мужества подумать о чужих жизнях. – И тихо добавил: – Я гордился тобой тогда в трюме.
Слезы навернулись Кортни на глаза. Раздосадованная собственной слабостью, она резким движением вытерла их тыльной стороной руки и отвернулась. Какое это имеет значение, что она угодила своему старому приятелю, когда не смогла угодить отцу?
Сидя спиной к Бони, она сказала:
– Спасибо за помощь. Мне пора на палубу.
Бони наблюдал, как она застегнула рубашку и вышла из каюты. Он любил ее так сильно, как дед любит внучку, но ничего не мог для нее сделать. Торнхилл добился, чего хотел: превратил девчонку в прожженного пирата, но высокого происхождения не искоренить ничем – Кортни сохранила в глубине души сострадательность и благородство. Устало, покачав головой, старик подумал вот еще о чем. Он видел, как она смотрела на шотландца, когда приказала освободить невольников. Она не хотела это признать, но, видать, он затронул ее сердце. Здесь Бони был беспомощен, как дитя. Он не знал, что посоветовать девушке, мучительно переживавшей первую любовь.
Этой ночью Кортни без сил упала на койку. Рори Макларен заполонил собою ее сны. И это происходило каждую ночь с тех пор, как ему удалось совершить побег. Он стоял около нее в языках пламени, сильный и гордый, поражая одного противника за другим. И в каждом сне он одерживал победу и захватывал ее как трофей. И когда он заключал ее в объятия, она просыпалась взмокшая и дрожащая. Ругая себя за то, что опять дала волю фантазии, Кортни вскочила с койки и подошла к маленькому, круглому окну. Уставившись на луну, она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Вдалеке виднелись очертания гор.