Карл безразлично пожал плечами.
– Меня это не касается, пусть королева поступает, как хочет.
Если Генриетту Марию и расстроили слова мужа, она постаралась этого не показать.
– Я возьму с собой фрейлину и служанок.
– Конечно, мадам.
Это было замечательно, так как давало Эджкоуму возможность получше узнать Кортни. Он надеялся рассеять опасные слухи о том, что она шпионка.
– А еще я приглашу Рори Макларена. Он составит приятную компанию, к тому же он превосходный наездник, если вы пожелаете охотиться верхом с собаками.
У королевы поднялось настроение. На несколько дней уехать из дворца и избавиться от подозрений королевского совета, а также от суровых замечаний прелатов, которые не давали ей покоя! Провести время с этим доброжелательным вельможей, чье сочувствие и веселость так поддерживали ее. А главное, она будет с Кортни и Рори, чья любовь радовала ее. Их тяга друг к другу была очевидна для всех во дворце.
Жаль, что любовью нельзя заразить других, к примеру моего супруга, со вздохом подумала она.
– Раз король не возражает, я с удовольствием посещу вас, лорд Эджкоум.
Эджкоум поклонился.
– В таком случае я удаляюсь, чтобы подготовить дом к приему столь почетной гостьи. Завтра утром с нетерпением жду вашего прибытия.
– И я также, лорд Эджкоум.
Поначалу Кортни восприняла новость без особой радости – ей не хотелось разлучаться с Рори, хотя, как и королева, она жаждала ненадолго вырваться из тяжелой атмосферы дворца. Но ее сердцем завладел Макларен. Однако, узнав, что Рори тоже будет гостем лорда Эджкоума, она повеселела. Да, Генриетта Мария права: любовникам лучше держать себя поосторожнее. Не благоразумнее ли скрыться подальше от любопытных глаз прислуги и придворных и провести время в обществе королевы и самого доброго человека в Англии?
Кортни укладывала свои вещи с легким сердцем. Два дня, шептала она. Два дня полного отдыха. Два дня с лордом Эджкоумом и Генриеттой Марией. И, что совсем здорово, два дня с Рори.
Позади королевской кареты ехало еще шесть повозок, набитых прислугой и сундуками. Королева набрала нарядов на любые случаи, захватила также подбитые мехом накидки от вечерней сырости и, разумеется, украшения – предмет зависти знатных английских дам.
Кортни выглянула из окна королевской кареты, восхищаясь пышной зеленью сельской местности. Вдоль дороги в изобилии росли полевые цветы. Фермеры с семьями шли рядом с двуколками и повозками, нагруженными снедью для рынка. Иногда в стороне от дороги мелькали богатые усадьбы.
Рори решил ехать с конвоем, который замыкал королевский поезд. Каждый раз, когда он подъезжал к карете, Кортни не могла не отметить, как красив он был в ярко-красном костюме для верховой езды. Перья на его шляпе развевались на ветру, придавая ему лихой вид.
– Рори Макларен настоящий красавец. – Королева подавила смех при виде того, как краска залила щеки Кортни.
– Я… я любуюсь вон тем домом. Видите?
– Домик тоже недурен.
Теперь королева хохотала, не сдерживаясь, и Кортни залилась вслед за ней.
– От вас ничего не скроешь, ваше величество.
– Тебя выдают глаза, в них написаны все твои чувства.
– Вас тоже выдают глаза, мадам.
На секунду грусть омрачила лицо королевы. Ругая себя за бестактность, Кортни судорожно подыскивала более веселую тему для разговора.
– Я так рада, что мы вырвались из дворцовых стен. Получше узнаем Англию.
– То немногое, что я видела, очень красиво. Кортни кивнула.
– И не похоже на французскую сельскую местность.
– Согласна. Интересно, а люди в Англии похожи на французов или нет?
Кортни вспомнила свои кругосветные путешествия. Но об этом она говорить не стала, чтобы не раскрывать тайну своего прошлого.
– Я думаю, все люди хотят жить мирно, ваше величество, и счастливо.
Королева посмотрела на свою фрейлину.
– А ты, Кортни? Чего хочешь ты? Освободиться от власти Ришелье, с дрожью подумала она, и любить Рори, не опасаясь вовлечь его во что-нибудь ужасное. Кортни отбросила мрачные мысли. В конце концов, это передышка от измучивших ее невзгод. Она проказливо улыбнулась.
– Я хочу хорошей погоды, выносливой лошади и двух дней отдыха, где самое сложное – это игра в карты.
Королева откинулась на подушки в карете и обмахивала себя веером.
– Ты хочешь блаженства, Кортни.
Солнце высоко поднялось в небе, когда вереница карет свернула с изрезанной колеями дороги и остановилась у сторожки привратника. Тут же вышел старик с обветренным лицом и поредевшими, выцветшими волосами. Сорвав с головы шляпу, он истово поклонился первой из карет.