– Ты остриглась… А что с твоей кожей?
– Я сильно обгорела на солнце, – я поймала ее руку и, не удержавшись, поцеловала.
– Что же с тобой произошло? – она заставила меня сесть на кровать вместе с ней.
– Я попала в плен, меня продали в рабство в Фессалии. Пять долгих лет я была хуже, чем в рабстве. И я… я необратимо изменилась.
– Тебя хотели сломать…
– Хуже! Я стала ламией, Калисто! Пьющей кровь тварью! – вскликнула я, показав клыки. – И останусь такой навечно.
Ламии… мифические чудовища, которыми пугают детишек, вампиры, которым нет места среди людей.
Но Калисто никогда не отличалась суеверием. Я не видела страха в ее глазах, скорее облегчение от того, что я жива и вернулась. Она прошлась по комнате, снова вернулась на кровать, что-то обдумывая, и, наконец, сказала:
– Возможно, так Артемида захотела дать своей дочери шанс спастись. Расскажи, как все было.
И я рассказала со всеми подробностями, не утаив ничего. А когда закончила, она лишь уверилась в своей версии:
– Видишь, Артемида отказалась взять твою жизнь, она вернула ее, наградив тебя новыми силами и волей к побегу. Да, именно так мы всем и расскажем.
– Даже если так. Все равно, я опозорена. Полемарха, попавшая в плен… Это позор, смываемый только кровью. И я готова принять и суд, и наказание, – я смиренно опустила голову.
– Так ты что, вернулась, чтобы просто достойно принять смерть в стенах Фермоскиры? Может, тебе это и кажется хорошей идеей, но мне – нет! Я не хочу, едва обретя тебя, сразу же потерять снова!
– Но сестры не простят мне такого позора!
– Позора… позора… Это еще как поглядеть. Может, ты благословенная самой Артемидой?
– Что ты задумала, Калисто?
– Я не допущу суда над тобой! – царица вновь заходила по комнате, рассуждая на ходу. – Я завтра представлю тебя всем и возвещу о твоем чудесном возвращении. После такого тебя не посмеют судить. Возможно, подвергнут испытанию Десяти. Ты сможешь выдержать десять схваток подряд?
– Думаю, да. Моя сила значительно возросла.
– Отлично. А Священная наc поддержит. Хотя все знать ей не обязательно.
– Ловко. Ты будто долго разрабатывала этот план.
– Просто, наверное, я никогда не верила в твою смерть, хотя многие старались меня в этом убедить.
– И что теперь будем делать?
– Ну… в первую очередь тебе нужно выкупаться. Утром ты должна походить на благословенную богами воительницу, а не на беглянку. Идем в купальню.
– А если кто-нибудь заметит?
– Кто? Рабыни? Кому интересно их мнение! Идем, а то на тебя смотреть страшно! Идем же, я тебе помогу, – и царица втолкнула меня в соседнюю комнату.
Небольшой, утопленный в пол бассейн уже был заполнен горячей водой. Ванна всегда находилась в полной готовности, когда бы царице не вздумалось ее принять. На мраморной скамье аккуратно сложены полотенца. Все готово к омовению.
Сдернув те жалкие лохмотья, что еще оставались, Калисто едва ли не силой втолкнул меня в воду. Я чуть не застонала от наслаждения, и тут же погрузилась в воду с головой. Но одного погружения оказалось явно недостаточно. Пришлось отмываться не менее часа, чтобы вновь стать похожей на человека. А без помощи Калисто я провозилась бы еще дольше.
Вытираясь, я глянула в полированную поверхность висевшего на стене щита, который заменял зеркало, и с удивлением обнаружила, что практически все мои солнечные ожоги сошли, осталось совсем чуть-чуть. Так что я вовсе не походила на пятнистого леопарда.
– Ну вот, совсем другое дело! – довольно фыркнула за моей спиной Калисто. Ее руки подобно поясу обвили мою талию. На миг сквозь образ грозной царицы проступила юная эфебка[3], которой только что вручили настоящий боевой меч и коня. И именно она сказала, – Короткие волосы идут тебе даже больше, – осторожный поцелуй в макушку. – Я принесу хитон, потом в оружейной подберем тебе меч, щит и все остальное. Пусть думают, будто сами боги принесли тебя в город. Скоро праздник в честь Артемиды, это сочтут хорошим знаком.
– Не будет ли это богохульством? – осторожно предположила я. Мне не хотелось втягивать Калисто в столь рискованное мероприятие.
– Думаю, боги это переживут, – ответила царица, ничуть не смутившись. – Ну вот, совсем другое дело!
Да, несомненно, теперь вид у меня был куда как более героический. Короткий зеленый хитон, крепящийся у плеч серебряной застежкой, талию охватывал серебреный пояс, на котором висели короткий меч и кинжал, на ногах новые сандалии, рядом, ожидая своего часа, лежит небольшой круглый щит.
Любуясь не дело своих рук, царица сказала:
– Так, теперь тебе нужно поесть.
Но я лишь покачала головой:
– Мне больше не нужны ни еда, ни питье, в обычным смысле этого слова.
– Ах да, – осеклась Калисто, и тут же поинтересовалась, – А как же с твоей новой пищей?
– Не беспокойся, я не голодна. Еще дня три не проголодаюсь.
– Ладно. Тогда сразу пойдем к Священной. Рассвет уже почти наступил.
Царица быстро оделась в едва ли не лучшие свои одежды, хотя и пренебрегла длинным царским хитоном в угоду короткого, воинского. И мы пошли – благо до храма было рукой подать. Правда Калисто попросила меня накинуть плащ с капюшоном. На всякий случай. Не стоит афишировать мое чудесное возвращение раньше времени.
Глава 28.
Храм Артемиды был огромен и величественен. Наверное, самое большое здание в Фермоскире. Белый мрамор, казалось, светился изнутри. По всему периметру здание окружал стройный ряд колонн, ко входу вели двадцать ступеней, а над резными дверями в фасад вмонтированы плиты с нашими законами. Изначалие. Даже сейчас я повторю их все наизусть. Именно на это крыльцо выходит Священная, дабы благословить воительниц на поход, а то и, в особо важных сражениях, вручить царице или полемархе пояс Ипполиты. Нашу легендарную реликвию.
Изнутри был пронизан светом. Днем солнечным, а ночью – светом ламп. Ты сразу попадешь в главный зал, в конце которого возвышается мраморная статуя Артемиды в костюме охотницы из чистого золота, украшенного россыпью драгоценных камней. Глаза статуи тоже из драгоценных камней, отчего кажутся живыми. Перед статуей алтарь с двумя курительницами по бокам.
Рядом со статуей дверь, ведущая в наос храма: именно там храниться пояс и другие реликвии. Только Священная может входить в наос. Он круглосуточно охраняется храмовыми амазонками.
Сейчас в храме было пустынно. Только одна из жриц разжигала благовония у алтаря. Окликнув ее, Калисто велела:
– Передай Священной, что царица хочет говорить с ней.
Жрица покосилась на меня, но мое лицо все еще скрывал капюшон, потом поспешно удалилась.
Священную не пришлось ждать слишком долго. Видно, она справедливо решила, что царица не стала бы беспокоить ее в столь ранний час по пустякам. Но при этом она облачилась в соответствующий ее положению длинный хитон.
Выглядела Священная лет на тридцать, хотя ей было тридцать шесть. Эйра стала Верховной Жрицей Артемиды еще при прежней царице, матери Калисто. Почти все копья Фермоскиры проголосовали за нее. И до сих пор эта статная, крепкая телом и цепкая умом русоволосая женщина пользовалась большим уважением.
– Хайре[4], Великая! – поприветствовала Эйра царицу и покосилась на меня. – Ты желала говорить со мной?
– Да, Священная, – кивнула Калисто. – Но наша беседа потребует уединения.
– Что ж… Прошу в мои покои.
Мы проследовали в восточное крыло храма, где находились кельи жриц, потом свернули по коридору направо – здесь начинались покои Верховной Жрицы. Эйра предложила царице вина, но та вежливо отказалась и сказала:
– Дело, по которому я вынуждена обратиться к тебе, очень важное. Мелета…
Заслышав свое имя, я сняла капюшон. Должный эффект получился на славу. Священная застыла, где стояла. Потребовалось некоторое время, чтобы она смогла сложить из рвущихся наружу нечленораздельных звуков:
3
Эфебка – молодая девушка, еще не ставшая амазонкой, не выдержавшая испытание на взрослость.