– Мелета?
– Да, это я, Священная. И я не призрак.
– Уф! Откуда ты? Пять лет полемарху считали мертвой.
– Но она жива, – вступила в разговор Калисто. – И именно по поводу ее чудесного возвращения я пришла к тебе, Эйра.
Мы рассказали Священной укороченную и улучшенную версию моего возвращения. В основном говорила, конечно, Калисто, а я поддакивала и живописала особо яркие моменты. Когда мы закончили, Священная прошлась по комнате, похлопывая себя по бедру – привычка еще с тех времен, когда она была воительницей и носила меч, и, наконец, сказала:
– Несомненно, во всем этом есть указующий перст Артемиды: в сложную для нас годину, когда наши соседи, возомнив о себе невесть что, вновь беспокоят границы, богиня возвращает нам лучшую полемарху.
Царица согласно закивала, едва сдерживая довольную улыбку, а Священная продолжила:
– Именно так я и скажу народу Фермоскиры. Но это нужно будет доказать. Поэтому Мелете придется выдержать испытание во время праздника Артемиды, а до этого находиться в храме, дабы перед тем, как очистить тело, очистилась душа.
– Какое именно испытание? – поинтересовалась царица, в принципе, уже зная ответ. Что до меня – то мне было как-то все равно. Не думаю, что им удалось бы придумать что-либо превыше моих сил.
– Обычное в таком случае… Испытание десяти, – немного смутилась Священная. Рядовой воительнице пришлось бы очень сложно. Но норма на меня с некоторых пор не распространялась, так что я лишь согласно кивнула.
Мы обсудили еще некоторые детали, потом состоялось представление меня, а точнее моего чудесного возвращения, народу Фермоскиры. Эта весть быстрее ветра облетела город, и на площади перед храмом просто яблоку было негде упасть.
Речь Священной была пламенной и высокопарной, то и дело вырывавшей шумные вздохи, а то и рукоплескания воительниц. Я прям чуть сама не уверовала в божественное вмешательство в свою судьбу. Хотя… кто его знает… К чему гневить богов? На всякий случай пообещала сама себе, что принесу Артемиде искупительную жертву, когда все закончится.
Между тем Священная завершила свое выступление, все собравшиеся с восторгом восприняли ее решение, и две жрицы увели меня в храм.
Праздник Артемиды начнется через шесть дней, так что до него мне оставаться в храме, так сказать, для очищения души. Правда, непонятно чьей.
На самом деле это больше всего походило на домашний арест, но, так как это был лучший из возможных вариантов развития событий, я не жаловалась. Мне выделили келью и, в принципе, не мешали свободно перемещаться по храму и его внутреннему двору. Правда, почти все время рядом ошивалась какая-нибудь жрица, но это не было обременительным. В храме я могла говорить с кем захочу. Общение даже было избыточным. Все прониклись ко мне едва ли не благоговением. Храмовые амазонки и жрицы не то, чтобы проходу не давали, но каждая хотела услышать историю моего чудесного возвращения лично из моих уст.
Не скажу, что Калисто, а потом и Священная все переврали, но значительно приукрасили и добавили божественного смысла – факт. Эдакая шаткая грань между правдой и ложью. Калисто всегда хорошо умела на ней балансировать.
Памятуя о пройденных испытаниях, меня постоянно пытались накормить. В конце-концов пришлось сказать, что я решила поститься во славу Артемиды до самых празднеств. Подействовало. Но зато пару раз за это время мою келью посещали жрицы для "душеочистительных бесед". По моей инициативе. Так что свой голод я утоляла. Жрицы тоже, вроде бы, оставались не в накладе. Во всяком случае все живы-здоровы. Конечно, немного кощунственно, но что поделать? Уриэль весьма живописно описал мне, что будет, если я перестану питаться. Потом я сама почти испытала эти "прелести" – по вине того же Уриэля – это хуже чем смерть. Ты становишься настоящим животным, алчущим крови любой ценой.
Так, незаметно, пролетели дни до праздника Артемиды. Я была дома! От одной этой мысли сердце мое было готово выпрыгнуть из груди. Здесь мои сестры… Жрицы рассказывали, что храму каждый день приходит кто-нибудь из моей бывшей сотни, из каковой в живых осталось чуть более половины. Но ко мне никого не пускали, так что им приходилось довольствоваться лишь словами жриц.
Царицу за эти дни я видела лишь дважды – и то ей пришлось пойти на немыслимые уловки, да и сами встречи длились не более пары минут. Я не знала, какими станут наши отношения после Испытания, старалась не думать об этом, но сейчас она сияла, я видела ее радость.
Глава 29.
Наконец, настал день праздника Артемиды. Но торжественная часть обошлась без меня, как и большая часть празднества. В это время меня готовили к Испытанию. Сначала купанье в священных водах Фермодонта, во время которого я ощущала себя лошадью среди конюхов. Меня мыли, скребли, отчищали, и все это с храмовыми песнопениями. Меня даже какими-то благовониями окурили, от которых я едва не расчихалась.
После купания перешли к одеванию: простые сандалии и простой снежно-белый хитон. Вот и все. Почти точный наряд эфебки. Если я достойно выдержу испытание, то меня облачат в воинский наряд амазонки, а если нет… Тогда уже будет все равно.
Когда я была готова, со мной пожелала говорить Священная. Она объяснила мне еще некоторые правила и тонкости Испытания, что растянулось еще почти на час, но я слушала в вполуха, так как уже знала это. Страха перед Испытанием я не испытывала, разве что небольшое волнение.
Наконец, Эйра решила, что я готова, и меня в процессии из жриц, возглавляемой самой Священной, повели к амфитеатру. Там издревле проводились состязания и посвящение эфебок. Это ровная площадка длинной в стадию и шириной в полстадии, которую окружали деревья – древние и могучие. Под ними и располагались трибуны. Так что даже в жаркий зной зрители находились в спасительной тени.
Сейчас на трибунах не было свободных мест. Еще бы! Такое событие! Если нечто подобное и случалось, то очень редко. Даже учениц паннория привели, чуть ли не козлятниц[5]. Их сразу можно было отличить по одинаковым голубым хитонам. Станут эфебками – получат белый.
Проскользнув по ребятне взглядом, я отыскала царицу. Конечно же, она сидела в первом ряду, на лучшем месте, другое – по правую руку от нее, пустовало. Его предстояло занять Священной.
Как и положено царице, Калисто выглядела блистательно и величественно. Длинный алый хитон с золотым поясом и застежками, и рубиновая тиара в волосах. На ее лице отражалась значимость момента, но стоило нашим взглядам пересечься, как в них на миг показалась тревога. Я улыбнулась ей, но меня уже вели дальше.
Священная взошла на помост, так, чтобы ее видели все присутствующие. Я встала за ее спиной, а жрицы – за мной. Эйра воздела руки к небу, призывая к молчанию, и почти сразу над амфитеатром повисла звенящая тишина. Тогда Священная заговорила.
– Возлюбленные дочери Фермоскиры! Прежде чем мы вознесем хвалу Артемиде и совершим жертвоприношения, мы должны узнать волю светлоокой богини: примет ли она обратно в лоно Фермоскиры одну из своих дочерей, – Верховная Жрица выждала паузу, давая затихнуть гулу, и продолжила, – Все вы уже знаете, что преодолев суровые лишения, вернулась, плененная пять лет назад, Мелета, которую все мы считали умершей. По воле пресветлой Артемиды, она вернулась от самых аидовых врат.
Но плен и рабство очернили ее. Дабы очиститься и снова стать нашей сестрой, Мелета должна пройти Испытание Десяти. Выдержав его, она докажет, что по воле Артемиды возвратилась к нам, дабы в суровую годину вновь сражаться с нами плечом к плечу. Да свершиться воля Артемиды!
Амфитеатр потонул в одобрительном гуле, и на сей раз толпу удалось успокоить не сразу. Когда вновь стало относительно тихо, Эйра провозгласила:
– Приведите участниц испытания!
5
Козлятницы – девочки от 0 до 5 лет, прозванные так за то, что их вскармливают козьим молоком.