Но они пришли вовремя. Менестрес мгновенно оценила ситуацию и так же мгновенно среагировала. Быстрее мысли она ринулась вперед, и вот незваный вампир уже прижат к стене, а ее рука сжимает его горло.
Сильвия не выдержала всего этого и потеряла сознание. Димьен, ринувшийся к ней на помощь, едва успел ее подхватить. Менестрес же не сводила глаз с незваного гостя, глаза ее полыхали гневом. Она сказала:
- Герман! - и хоть она говорила тихо, но в ее голосе были только лед и металл. Если бы голосом можно было убивать, то Герман был бы уже трупом.
- Да, - Герман как всегда был дерзок, к тому же отпираться было бессмысленно.
- Глупец! Ты решил отомстить мне, нанеся удар моей приемной дочери, Менестрес едва сдерживалась, чтобы не испепелить его на месте. - Я уже предупреждала тебя, чтобы ты держался подальше от моего дома, но ты не послушался. Ты недостоин быть магистром, я лишаю тебя этого звания и предупреждаю тебя в последний раз. Если ты еще раз попытаешься что-нибудь выкинуть - я убью тебя! А теперь убирайся! Советую тебе покинуть этот город.
- Если еще раз замечу тебя возле этого дома, - добавил Димьен не менее холодным голосом, - то так легко ты уже не отделаешься. Я буду охотиться на тебя.
- Убирайся, - еще раз повторила Менестрес и вышвырнула Германа прямо с балкона второго этажа.
Секундой позже Сильвия пришла в себя. В ее глазах все еще стоял ужас. Прижав руки к груди, словно защищаясь от чего-то, она говорила:
- Мама! Мне страшно, мама!
Сильвия редко так называла Менестрес, так как теперь внешне они мало походили на мать и дочь. Сильвия взрослела, а Менестрес была такой же, как двадцать, сто, тысячу лет назад. Но сейчас потрясение девушки было слишком велико, и она звала ту, которая заменила ей мать.
Менестрес тут же ринулась к своей приемной дочери. Секунду назад в ее глазах была лишь ненависть, но теперь от нее не осталось и следа. В них была лишь нежность и беспокойство. Она опустилась на колени рядом с Сильвией, которую все еще заботливо поддерживал Димьен. Менестрес обняла девушку, и та, спрятав лицо у нее на груди, разрыдалась.
- Ну-ну, доченька, успокойся. Все уже позади. Больше тебя никто не обидит, - тихо говорила Менестрес, гладя ее по голове. А сама в это время осторожно осмотрела ее шею, и только затем вздохнула с облегчением. Герман не успел укусить ее. Приди они чуть позже - это ему удалось бы, и тогда пришлось бы проводить обряд очищения, иначе ближайшие несколько часов девушка была бы почти полностью в его власти. Он мог бы призвать ее или заставить убить себя, и она не могла бы противиться. Но, к счастью, они пришли вовремя.
Сильвия все еще рыдала, когда появилась Танис. Она встревожено спросила:
- Что случилось? Я была в своей комнате, когда почувствовала, что кто-то пытается затуманить мне сознание. Вынуждена признать, что ненадолго это у него получилось.
- Здесь был Герман, - только и сказала Менестрес. Остальное Танис поняла и без слов. А затем королева добавила, - Приготовь, пожалуйста, чай и принеси его в спальню Сильвии.
- Хорошо.
Танис удалилась. К тому времени Сильвия немного успокоилась, и Менестрес предложила Димьену:
- Отнесем ее в спальню. Ей нужно отдохнуть.
Димьен осторожно поднял девушку и понес. На руках этого вампира, которого она знала с детства, и который всегда заботился о ней не меньше, чем Менестрес, Сильвия чувствовала себя спокойно.
Он нес ее до самой спальни и там заботливо и нежно уложил в постель. Менестрес присела рядом с ней. Проворными пальцами она распустила ей волосы, чтобы девушке было легче.
В комнату вошла Танис. Она принесла поднос с чаем и, поставив его на столик, тактично удалилась. Менестрес заставила Сильвию выпить целую чашку, после чего она действительно почувствовала себя лучше и решилась заговорить о случившемся.
- Я шла по коридору, когда вдруг почувствовала, что кто-то зовет меня. Чуть позже я увидела чей-то силуэт. Я хотела уйти, но что-то не пускало меня. Я затем он напал... Я ничего не могла сделать!
- Никто тебя и не обвиняет. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем, - ласково сказала Менестрес. - Сильные вампиры могут подчинить себе человека. Забудь об этом. Больше никто тебя не обидит. Я не позволю. Отныне я, Димьен или Танис всегда будем рядом.
- Я буду защищать тебя, - подтвердил Димьен.
Сильвия стала успокаиваться. Вскоре она заснула, но даже во сне не выпустила из рук руку Менестрес. Как в детстве близость приемной матери поселяло в ее душе спокойствие.
Димьен не сводил с девушки глаз. В них была лишь нежность с примесью тревоги. От Менестрес не утаился этот взгляд, и она тихо, так, что ее мог расслышать лишь вампир, сказала:
- Ты любишь ее, - это было скорее утверждением, чем вопросом.
Вампир вздрогнул как от удара. Он посмотрел на свою королеву, и в его глазах она прочла смятенье.
- Ты понимаешь, о чем я? - спросила она.
- Да, - ответил Димьен, и королева впервые за несколько сот лет услышала в его голосе страх.
Менестрес посмотрела на спящую девушку и сказала:
- Я давно поняла, что ты любишь ее. Любишь уже несколько лет, хоть ты старался ничем не выдать своих чувств. Но я слишком долго тебя знаю.
Димьен стоял, склонив голову, словно его уличили в преступленье. Наконец он сказал, опустившись перед ней на одно колено:
- Да, все, что ты говоришь, правда. И я повинуюсь тебе. Если ты прикажешь, я сегодня же покину эту страну. Ты столько сделала для меня. Моя жизнь принадлежит тебе.
Менестрес улыбнулась. Она провела рукой по светлым волосам склоненной перед ней головы и сказала:
- На протяжении тысячелетий ты был мне другом, даже больше - братом. Ты ни разу не дал мне повода усомниться в твоей верности. Я знаю, ты любишь ее. И так же знаю, что ты всегда будешь заботиться о ней и никогда не обидишь. Я виню тебя лишь в том, что ты сразу не открылся мне.
Не веря своим ушам, Димьен поднял голову. Две пары глаз: синие и изумрудно-зеленые встретились. А Менестрес продолжала: