— Рад снова видеть Вас, моя королева. Как же давно мы не виделись!
— Антуан…
— Де Сен ля Рош, к Вашим услугам, моя королева, — он еще шире улыбнулся и заключил ее в объятья.
— Что, в конце концов, здесь происходит? — подал голос Грэг. — Джеймс, на чьей же ты стороне? Ведь она — убийца!
— Замолчи, — резко ответил Антуан, молниеносно обернувшись к Грэгу. — Не тебе меня укорять. И я не позволю оскорблять Менестрес! На твоих руках тоже немало крови! Вопреки тому, что принято думать о вампирах, мы не убиваем тех, кто дает нам пищу, а вы убиваете нас.
— Неужели ты забыл о своей семье?! — выкинул свой последний козырь Грэг.
— Лжец! Моя семья умерла триста восемьдесят лет назад, а тех людей, о которых ты говорил, никогда не существовало. Ты их просто выдумал.
— Зачем мне это?
— Чтобы заполучить еще одного охотника в свой отряд, который будет мстить всем вампирам, не зная жалости, — ответила за Антуана Менестрес.
— Это ты убедила его в этом! — воскликнул Грэг.
— Нет, я сам был там и все видел!
— Этого не может быть!
— Неужели ты забыл того вампира, который был с ней в ту ночь и которого застрелил один из твоих людей? — холодно спросил Антуан.
— Но… он умер…
— Это был я. И я умер бы, если бы Менестрес не спасла меня. Она сделала меня человеком, ребенком. И этим спасла меня. Я прожил почти двадцать пять лет человеком, но теперь я снова стал собой и все вспомнил.
— И за что ты так ненавидишь нас? — спросила вдруг Менестрес.
— Вы — чудовища. Вам не место на Земле! — исступленно сказал Грэг.
— Нет, не в этом дело. Тут что-то иное, — покачала головой королева.
Она посмотрела Вилджену прямо в глаза, и он не мог отвести взгляд. Менестрес читала его мысли, проникала в самую душу, но это продолжалось не долго. Вскоре она позволила Грэгу отвести взгляд и сказала:
— Понятно, здесь замешена женщина.
— Да, — горячо подтвердил Вилджен. — Один из вашего рода вероломно отнял ее у меня!
— Она влюбилась в вампира и бросила тебя ради него, предпочла стать одной из нас, — мягко сказала королева. — И ты не смог простить ей этого.
— Ложь! Он очаровал ее, заставил!
— Болван, — только и сказал Антуан.
Вдруг Менестрес предостерегающе подняла руку, она к чему-то прислушивалась. Наконец она сказала:
— В доме чужие. Люди, их семеро, но с ними вампиры… Охотники! В западном крыле!
— Да, и нас не остановить! Солнце восходит! — исступленно вскричал Грэг.
— Глупец! Большинство из нас это не остановит, — резко ответил Антуан.
Почти одновременно с его словами в комнату без стука вошел Ксавье. Он был очень взволнован. Он сказал:
— Простите меня, Ваше Величество, что я врываюсь так, но случай чрезвычайный. В дом ворвались охотники, с ними Герман и его вампиры. Они убили уже двух молодых вампиров. Они хотят впустить солнце в зал.
— Боже! Среди гостей около двух десятков молодых вампиров!
— Что нам делать, королева?
Но Менестрес уже не слушала его. Ее волосы развевал невидимый ветер, а в глазах был лишь холодный голубой свет.
— Что она делает? — спросил Грэг, не надеясь, что ему ответят.
— Она призывает нас, — ответил Ксавье. В его глазах и глазах остальных был отсвет того же света. — Нет ни одного сильного вампира, прожившего более ста лет, который бы не услышал ее сейчас.
Менестрес заговорила. Она говорила тихо, но ее голос проникал в самую душу:
— Поймайте охотников! Поймайте их всех и приведите в зал! Приведите туда и Германа!
Затем Менестрес повернулась к Антуану и Ксавье и сказала:
— Идемте в зал. Димьен, этого тоже веди туда, к остальным.
Все вампиры услышали приказ своей королевы, и в доме началась ловля. Тут-то охотники поняли все свое бессилие, ибо столкнулись с сильными вампирами, с магистрами. Их оружие против этих вампиров было бесполезно. Колья не останавливали их, раны от пуль, даже серебреных, заживали мгновенно. Охотников переловили как котят. С Германом было сложнее. Он был сильным вампиром, к тому же его защищали обращенные им вампиры, но все же пяти магистрам удалось скрутить и его.
Когда Менестрес вошла в зал, все охотники были там, и Герман тоже. Рядом с ним стояли два магистра, сдерживающие его силу. Остальные вампиры стояли возле стен, образовав вокруг них своеобразный полукруг.