Не желая ходить вокруг да около, Рауль чуть ли не с порога заявил:
— Я собираюсь уехать.
— Чего? — Антуан удивленно поднял голову от бумаг, гадая, правильно ли он расслышал.
— Я пришел сказать, что собираюсь уехать.
— Хочешь, чтобы мы опять отправились в путешествие?
— Не мы, а я. Я еду один, — подчеркнул Рауль.
— Та-а-ак, — протянул вампир. — Садись и расскажи все подробно. А то я что-то ничего не понимаю! С чего вдруг? И почему один?
— Только не принимай это на свой счет. Пойми, просто мне самому очень нужно. Нужно... — он замолчал, подбирая подходящие слова, и глаза его наполнились печалью, — стать самостоятельным, разобраться, кто и что я есть сам по себе, без чьей-либо опеки, узнать в себе вампира.
Каждое слово брата острым осколком впивалось в сердце Антуана. Устремив взгляд в пустоту, он глухо проговорил:
— Прости. Возможно, мне не стоило так сильно опекать тебя.
— Нет, дело не в тебе! — жарко возразил Рауль, вскочив со стула и присев перед братом. — Просто мне нужно в себе разобраться, пока я не запутался.
Но за его словами скрывалось еще что-то, поэтому Антуан спросил:
— И куда же ты поедешь?
— Я хочу навестить Сайен, — проговорил он еле слышно.
— Сайен? Нашу герцогиню снегов?
— Да. Помнишь, она ведь так хотела, чтобы мы остались.
— Особенно ты, — невольно улыбнулся Антуан. — Но ведь ты сам говорил, что подобная жизнь не для тебя, что тебе нужен город.
— Говорил, ну и что? А теперь город мне кажется невыносимым, меня тянет в тот замок.
— Вот уж не думал, что эта вампирша так тебя очарует! А ведь прошло уже более пяти лет.
— Так ты отпустишь меня?
— Разве тебе нужно мое разрешение?
— Сам знаешь, что да.
— Ну не могу же я удерживать тебя при себе силой? — вздохнул Антуан. — Если это путешествие действительно поможет тебе в себе разобраться, то езжай. А если Сайен окажется твой судьбой — я буду только рад.
— Спасибо, брат! — в порыве чувств Рауль обнял его.
— Да ладно. Кстати, можешь рассчитывать на мою помощь при подготовке отъезда. Когда ты хочешь покинуть Флоренцию?
— Не позже, чем через неделю. Время дорого. Я должен добраться до Сайен до первого снега. Сам знаешь, что потом это будет практически невозможно.
— Знаю, — согласился Антуан, стараясь подавить в своем голосе печаль. Он и не думал, что они расстанутся так скоро. Внезапно у него созрела одна идея, и он сказал, — Прежде чем ты уедешь, нам надо встретиться с Сантиной и остальными.
— Зачем это?
— Я хочу дать тебе статус вампира-одиночки. Пусть все узнают, что хоть ты и мой птенец, ты принадлежишь сам себе, и ни у кого нет власти над тобой.
— Ты сделаешь это? — удивился Рауль, уже зная, что значат такие слова в вампирской среде.
— Именно. Тебе это может помочь в твоем путешествии в одиночку.
— Я знаю.
— Вот.
Конечно, Антуан сдержал слово, и объявил Сантине и еще четырем вампирам в ранге магистра, как того требовали обычаи, что отныне и навсегда Рауль свободен от чьей-либо воли, принадлежит только себе и является вампиром-одиночкой.
Данное заявление вызвало лишь некоторое удивление, так как подобное случалось не часто, но не более. Лишь Сантина сказала, отведя Антуана подальше ото всех:
— Мне кажется, ты поступил несколько опрометчиво.
— Почему?
Вампирша не ответила, лишь отвела взгляд. Но Антуан настойчиво повторил вопрос:
— Так почему?
— Рауль еще слишком молод, — нехотя проговорила Сантина. — Тебе нужно было воспользоваться своей властью, чтобы остановить его. Ведь он собирается уехать.
Антуан даже не стал удивляться тому, что она знает об этом. Уже привык, что магистр города всегда в курсе всех дел. Поэтому спросил совсем о другом:
— Каким образом я мог его остановить? Какой властью?
— Что бы ты ни говорил, но Рауль прежде всего твой птенец. А значит ты вправе запретить ему что бы то ни было, приказать что-либо сделать или наказать. И я советовала бы тебе воспользоваться этим своим правом.
— Поймите вы, не могу я удерживать его при себе силой. Я не хочу, чтобы мой родной брат меня возненавидел.
— Возможно, это не самый худший вариант, — задумчиво проговорила Сантина. — Хотя... он твой птенец, и ты можешь поступать как знаешь. Правда, очень не многие из нас так рано отпускают своих птенцов, ибо они укрепляют наше положение, наш статус.
— Я не желаю укреплять какой-то там статус таким образом, — отрезал Антуан.
— Ну что ж, это твой выбор, — обронила Сантина, удаляясь.
А он так и остался стоять. Нет, некоторые обычаи вампиров не вызывали у него восторга.
Последнюю неделю перед отъездом Рауля они с Антуаном были практически неразлучны: от самого пробуждения и до первых лучей утреннего солнца. За столь короткий срок Антуан старался рассказать брату все, что еще не успел. Хотя такого было не много. Спустя пятнадцать лет совместной жизни у них уже не осталось секретов друг от друга. Антуан сообщил брату все, что сам успел узнать о вампирах.
Но вот настал день (а точнее вечер) отъезда. Вещи были собраны, карета запряжена четверкой выносливых лошадей, а Рауль стоял на пороге в темно-вишневом камзоле, широкополой шляпе и дорожном плаще. Настало время прощаться.
— Ну, не забывай писать, — сказал Антуан.
— Конечно. Но ты сам знаешь, как оттуда доходят письма, особенно зимой.
— Знаю, и все же. Да, если тебе еще понадобятся деньги или возникнет любая иная проблема — ты только дай мне знать.
— Хорошо, — улыбнулся Рауль.
— Надеюсь, когда-нибудь ты все же соизволишь навестить меня.
— Конечно, мы еще встретимся. Ну, мне пора.
— Береги себя.
Братья обнялись, и Рауль вскочил на козлы. Взяв в руки поводья, он хлестнул лошадей, и карета загромыхала по улице. За ночь он успеет проделать не малый путь. Лишь раз Рауль оглянулся, и его губы прошептали: «Прощай».
Антуан стоял и смотрел вслед удаляющейся карете. Эта картина до боли напоминала отъезд его самого из родительского дома с точностью до наоборот. И это отнюдь не внушало оптимизма.
Он вернулся в дом, и его окружала какая-то давящая пустота. Антуан практически забыл те времена, когда жил здесь один, и вот теперь они возвратились вновь. И это его отнюдь не радовало.
Чтобы хоть как-то развеяться, он пошел на охоту, а потом отправился в дом общины. Он не только провел там всю ночь, но и остался на день, а потом еще на два. Стараясь восстановить свое несколько пошатнувшееся "Я". Ему недоставало Рауля. Но со временем он стал прежним. Ну почти.
Лето сменилось осенью, а вслед за ней пришла и зима. Письма от Рауля больше не приходили. В последнем он сообщал, что благополучно добрался до владений Сайен, и та радушно приняла его, даже более чем. И также предупреждал, что не знает, когда отправит следующее письмо — все зависит от погодных условий. Рауль еще приписал, что Антуан может о нем больше не беспокоиться, и просил извинить за все своего непутевого брата.
Больше писем не было. Оставалось ждать весны. Пока в той далекой стране не начнет таять снег, а насколько Антуан помнил, этого следовало ожидать не ранее апреля.
Во Флоренции даже зима не казалась унылой. Погода стояла не слишком холодная, и жизнь не замирала ни на минуту. К тому же приближался самый главный праздник года — рождество. Вампиры праздновали его с не меньшим энтузиазмом, чем люди. Ведь большинство из них принадлежали к христианской эре, хотя многие и не верили в Бога. Но разве это так уж важно? Праздник есть праздник. Мало кто из вампиров упустил возможность побывать на роскошных и шумных рождественских балах.
Антуан тоже был там, и радовался празднику вместе со всеми. Жизнь. Ему нравилось ощущать ее вкус. Одно это могло заставить его забыть о многих печалях. Конечно, он не забывал о Рауле, и часто задумывался, как он там в этом холодном, снежном краю, но в то же время эти мысли не мешали его собственной жизни. Он практически смирился с его отсутствием.