Вечером перед свадьбой Монфор для разнообразия остался в одиночестве и тут же посетовал на древнюю традицию, заставляющую жениха и невесту провести этот вечер порознь. Всего после нескольких часов разлуки он дико заскучал. К тому же ему пришло на ум их объяснение после роковой схватки с Тиррелом. И он мысленно повторил некоторые части этой беседы.
«Значит, все это уже было?»
«Много раз».
«Но теперь цикл прервался?»
«Да».
«Потому что ты выиграла?»
«Не только, — ответила Ребекка. — Из-за характера одержанной нами победы».
«Нами? Но я-то тут при чем?»
«Это не так, — самым серьезным тоном возразила Ребекка. — Без тебя мы могли бы проиграть».
«Но…»
«Когда ты подошел и обнял меня… о чем ты тогда подумал?»
«О том, что я тебя люблю!»
«И только-то?» — улыбнувшись, спросила она.
«А разве этого мало?.. Мне хотелось помочь тебе, хотелось защитить тебя, хотя я, конечно, ничего не мог поделать».
«Другими словами, — заключила Ребекка, — ты предался мне душой и телом. А поступив так, ты дал ему жизнь».
«Кому?»
«Нашему сыну».
«Нашему сыну! — не веря собственным ушам, вскричал он. — Он же даже еще не зачат!»
«Для Паутины это не имеет значения, — невозмутимо ответила Ребекка. — Ей известно, что ему суждено родиться, и этого достаточно. Мы трое образовали еще один треугольник, а роль Прядущего Сновидения в рамках самой Паутины сыграл именно он. И он освободил древних колдунов, а уж они помогли нам».
«Первых Еретиков?»
Задавая этот вопрос, король понял, что окончательно запутался.
«Да. Теперь они спят мирным сном. Никто больше не заточит их ни в какую темницу».
Ребекка говорила об этом, как о само собой разумеющихся вещах, однако для Монфора вся их беседа была несколько нереальной.
«Ты пугаешь меня», — кротко заметил он.
«Бояться тут нечего, — ласково возразила она. — Все части цикла исчезли разом. Тиррел уничтожен. Древние хранят наш общий покой. Я уцелела, чтобы родить сына и продолжить родословную, которая не даст повториться циклу. И если много веков спустя на свет появится еще одна Ребекка, ее жизнь будет в корне отличаться от моей».
Сидя в одиночестве вечером перед свадьбой, Монфор все еще был способен понять во всем этом лишь весьма немногое. Самым обескураживающим было то обстоятельство, что еще не рожденное на свет дитя уже смогло столь значительным образом повлиять на произошедшие и закончившиеся события. Голова у него шла кругом от одной мысли об этом. И он понимал, что ему придется смириться с представлениями Ребекки о мире и построить на их основе собственную жизнь. И следующим шагом в этой жизни должна была стать свадьба.
«Хоть бароны теперь перестанут приставать ко мне с расспросами о появлении наследника, — подумал он, а затем тихо рассмеялся, представив себе, какова была бы их реакция, узнай они о том, что его сын уже существует — где-то там… — Нет, лучше и не пытаться!»
Ребекка тоже провела последние вечерние часы в одиночестве. Ее служанки оставили хозяйку, убедившись, что к завтрашнему утру все готово. После недавних бурных событий ее контакты с Паутиной во снах стали далеко не такими интенсивными. Но чувства утраты она не испытывала: нынешняя жизнь более чем устраивала ее, за одним-единственным исключением. Ей страстно хотелось вновь увидеть собственного сына.
Сон Ребекки этой ночью начался с того, что всю комнату наполнил ослепительно белый свет. Зазвучавший откуда-то сверху голос поведал ей о том, что Паутина решила преподнести ей дар и что ей будет дано еще раз увидеть собственного сына, прежде чем он родится на свет. Она с благодарностью приняла это, угадывая в звучании вышнего голоса речь Санчии, собственной матери, Рэдда и многих других.
Затем наступила тишина. Свет исчез, и все залило молочным туманом, причем Ребекка перенеслась куда-то за город и увидела холмы, бледную траву и, в отдалении, скалы и спокойное море. Она поняла, что попала в южную резиденцию Монфора, хотя никогда и не бывала там; он заранее описал ей тамошние места и пообещал когда-нибудь съездить туда вместе.
Ребекка застыла, наслаждаясь прохладой влажного воздуха и абсолютной тишиной. Ей в руку легла маленькая ручонка и, проникнувшись нежностью, она взглянула на сына. Ей хотелось задать столько вопросов, но сейчас все они внезапно потеряли смысл. За одним-единственным исключением.
— Ты тоже хочешь стать Прядущим Сновидения?
— Как ты, мамочка? — с недетской серьезностью спросил он.
— Да.
— Папа говорит, что я буду королем, когда вырасту, — осторожно возразил он.
— Но ты можешь стать и тем, и другим, — сказала Ребекка.
Мальчик какое-то время поразмышлял над этим, а потом с радостью посмотрел на мать.
— Вот будет здорово!
Когда Монфор и Ребекка на следующее утро обменялись клятвами, они восстановили древнюю династию, правящую в Эрении. Упования на личное бессмертие со стороны Тиррела и всех, кому вздумалось бы последовать его примеру, тем самым окончательно ушли в историю.
Гарадун изукрасился к праздничному торжеству: повсюду реяли флаги и вымпелы, несмотря на мороз рано наступившей зимы, многие тысячи горожан высыпали на улицу, чтобы полюбоваться свадебным поездом, город наполнился музыкой, весельем и смехом. А главное ликование кипело в Большом зале королевского дворца, в котором королевская чета со своими гостями стали зрителями последнего представления, которое устроили для них трое колдунов. Объединенное волшебство дарований Кедара, Эннис и Невилла перенесло всех присутствующих в мир видений, музыки и переживаний более реальных, чем сама жизнь. Возможно, это длилось всего несколько мгновений, а может, и много часов, никто не знал этого — да никто и не интересовался этим. Но когда представление закончилось, колдунов в зале уже не было. Ребекка была огорчена, но не удивлена. Ей оказали честь, продемонстрировав обобщенное искусство трех колдунов, но теперь Эннис и Кедару предстояло идти по миру вдвоем, тогда как Невилл решил по-прежнему скитаться в одиночестве.
Колдуны исчезли, оставив после себя ощущение чуда, радости и веселья, так что даже нянюшка, дряхлая наставница Ребекки, не удержавшись, запротестовала:
— Ну куда же они подевались? Такой веселой музыки я не слышала много лет! Да и не плясала так славно!
И это притом, что она даже не поднялась с кресла: пляска разыгралась у нее в воображении.
— Ну ладно, — вздохнула она. — Таковы уж, видать, эти непутевые столичные парни! — Она еще немного посокрушалась исчезновению своего воображаемого молодого партнера, а затем призывно посмотрела на своего соседа по столу, пожилого королевского адъютанта. — Молодой человек, — любезно попросила она. — Угостите даму вином! А то у меня все горло пересохло!
Начиная с этого дня Монфор и Ребекка разлучались крайне редко, хотя, конечно, бывало, что обстоятельства принуждали их и к этому. После таких разлук, возвратившись к себе в покои, король обнаруживал, что они заставлены зимними цветами. И вот однажды Ребекка, встретив его улыбкой, налила вина в два бокала.
— Что мы празднуем? — спросил король.
— Годовщину.
— Но ведь мы женаты всего девять дней, — с улыбкой возразил он.
— Мы празднуем годовщину того, что еще не случилось, — пояснила Ребекка.
Ей и помощи Паутины не понадобилось, хватило собственного чутья Прядущей Сновидения, чтобы понять, что ее сын появится на свет ровно через год, день в день.
— Того, что должно случиться? — удивленно повторил король, пристально посмотрев на жену. — Что же это такое?
Ребекка улыбнулась ему.
— Даже если бы я сказала, ты бы все равно не поверил.