Помня слова Амитры, Риана отыскала самый западный камень и повернула его на сорок пять градусов на юг. Продвигаясь влево, она проделала то же самое со всеми камнями, кроме девятого. Его следовало повернуть на сорок пять градусов на восток. Как только все было готово, яд-камни перестали испускать энергию, и клетка исчезла.
Риана бросилась к Сеелин и склонилась над огромным телом. Глаза дракона были закрыты, и девушка осторожно провела рукой по чешуе от одного ребра к другому. Никаких признаков сердцебиения — Сеелин действительно мертва.
Только тут Риана заметила, что из сине-зеленой дракониха стала почти белой. Девушка перепугалась. А что, если уже поздно? А что, если она не сможет воскресить Сеелин? Какая же она после этого Дар Сала-ат!
Отбросив черные мысли, Риана решительно подняла переднюю ногу дракона, старательно ощупывая огромные когти. Страшных кривых когтей было семь, Амитра говорила, что где-то здесь должно быть отверстие. Наконец Риана нащупала его у основания седьмого когтя. Отверстие казалось слишком маленьким, чтобы вместить душу.
Девушка кое-как вставила ракушку в дыру и тут же почувствовала, как оно расширяется. Раковину засосало внутрь. Сначала ничего не произошло, и Риана испугалась, что нашла не то отверстие. Затем она увидела, как небольшая выпуклость поднимается по ноге Сеелин, а сама нога становится сине-зеленой. Риана заметила, что по мере продвижения по телу выпуклость растет, будто ракушка не только заряжала тело, но и сама заряжалась от него. Достигнув живота Сеелин, выпуклость стала размером с яд-камень. Ракушка приблизилась к легким, и дракон начал дышать. Наконец выпуклость достигла сердца, золотые глаза Сеелин открылись, и она улыбнулась Риане.
— Дар Сала-ат, я ждала тебя целую вечность! — Стены пещеры задрожали, хотя Сеелин говорила вполголоса.
— Отдыхай, — ответила Риана, гладя дракона по бокам, — ты ведь только что вернулась из страны мертвых.
Огромный покрытый шипами хвост обвился вокруг девушки, прижимая ее к сердцу, которое билось, как барабан. Вздохнув, Сеелин закрыла глаза и заснула. Убедившись, что дракон спокойно спит, Риана осторожно выскользнула из объятий чудовища.
Воспользовавшись тем, что Сеелин заснула, Риана и Джийан смогли поговорить. Первая Матерь прибыла из монастыря Пяти Твердынь вскоре после того, как Дар Сала-ат отправилась в страну мертвых. На остров Висячий Скелет Джийан доставил фулкаан, волшебная птица, преданная Риане душой и телом. Фулкаан разыскивал Дар Сала-ат, когда волшебница увидела его в волшебный телескоп и позвала на помощь.
Джийан и Риана сидели на чешуйчатой спине Сеелин. Расправленные крылья дракона защищали их не хуже монастырских стен. Длинный хвост, обвившийся вокруг тела, покачивался из стороны в сторону в такт дыханию.
Риана передала Джийан слова Каллы.
— Почему ты не говорила, что Аннон — твой сын?
— Ты понимаешь, что говоришь, Тэйаттт? Ты не спрашиваешь: «Почему ты не говорила, что ты моя мать?» Ты спрашиваешь: «Почему ты не говорила, что ты мать Аннона?» — Джийан опустила голову. — Ты больше не Аннон. Аннон мертв.
— Тогда почему ты продолжаешь звать меня Тэйаттт?
— По привычке.
Возникла неловкая пауза, и Джийан захотелось плакать. Почему жестокая судьба отнимает у нее единственного ребенка? Спасти Аннона от смерти удалось, а что дальше? Что с ним стало? Джийан уже знала, что Риана нашла родителей. Еще не успев обдумать возможные последствия, она поняла — все кончено. Аннон мертв. Наверное, он уже давно живет только в ее сердце.
— Скоро все изменится, — проговорила Джийан, вставая. — Я больше не буду называть тебя Тэйаттт.
Риана схватила ее за руку, и колдунья оглянулась.
— Дар Сала-ат?
— Прошу, не называй меня так. — Риана тянула Джийан за руку, и той снова пришлось сесть.
— Понимаю, ты злишься, это вполне естественно, так что не стоит отрицать, — сказала колдунья. — Попробуй представить, как трудно пришлось бы Аннону, знай он правду. Что, если бы он проговорился кому-нибудь из друзей. Кургану, например? Может, попробуешь меня понять, и твой гнев смягчится? Другого выбора у меня просто не было, хотя не думай, что это решение далось легко. С тех пор не прошло и дня, когда бы я не сомневалась в правильности того, что сделала. Каждый раз, когда я видела тебя, сердце болело, и я боролась с желанием все тебе рассказать.
Все, что говорила Джийан, было правдой, и Риана немного смягчилась. Правда, кое о чем колдунья умолчала, наверное, из-за того, что ощущать подобное слишком больно. Риана не представляла, что может чувствовать Джийан, узнав про Амитру. Она так долго скрывала от сына правду, что он нашел себе другую мать!
Что за неразрешимая ситуация! Впрочем, возможно, именно она поможет им найти путь друг к другу?
Риана взяла Джийан за руку.
— Знаешь что? — начала она. — Хочу, чтобы ты рассказала мне все. Все, о чем я могу только догадываться. Все, что должен знать твой ребенок.
— Правда?
— Аннон не умер. Он продолжает жить как часть Рианы, как часть ее сдвоенного сознания. Он уже не тот, кем был раньше, но сама Риана тоже изменилась. — В глазах девушки стояли слезы. — Я только что нашла тебя, мама, и сделаю все, чтобы больше не потерять.
Разрыдавшись, Джийан заключила девушку в объятия.
Риана попросила Элеану помочь ей упаковать яд-камни. Асир говорил, что если погрузить их в морскую воду, то на десять-двенадцать часов уровень излучения может понизиться. Под руководством Кристрен они построили герметичный контейнер, чем-то напоминающий саракконский корабль. На самом деле помощь Риане не требовалась, это прекрасно понимали все, особенно Элеана.
— Джийан считает, что яд-камни лучше всего отправить на хранение в монастырь Верхнего Окна. Сеелин отнесет нас туда. Мне не терпится познакомить тебя с Асиром и Амитрой. Уверена, ты их полюбишь. — Риана запнулась, увидев грустные глаза Элеаны.
— Любимая, мне нужно тебе кое-что сказать.
У Рианы засосало под ложечкой.
— Что такое?
— Давай присядем. — Элеана взяла ее за руку. — Пожалуйста! — Они сели на небольшой камень. — Даже не знаю, с чего начать.
— Почему?
— Может, потому, что боюсь.
— Боишься? — рассмеялась Риана. — Чего же?
— Тебя, любимая. Боюсь тебя разочаровать и обмануть твои ожидания.
— Ты ничего мне не должна…
— Нет, должна, — Элеана сжала ладонь подруги, — поставь себя на мое место.
Риана нехотя кивнула.
— Что ты хотела сказать?
— Видишь, какая ты? Совсем как Джийан. Ты иногда бываешь такой холодной и резкой. Я прекрасно понимаю, что ты не нарочно. Вы с ней настолько одержимы своими идеями, что хотите привлечь всех на свою сторону.
Риана тяжело вздохнула.
— Что ты хочешь сказать? Что больше не веришь в борьбу за освобождение Кундалы?
— Конечно же, верю! Всем своим сердцем, можешь в этом не сомневаться. Я с радостью отдам жизнь во имя общего дела. Именно поэтому мне придется тебя разочаровать. — Элеана поднесла пальцы подруги к губам. — Я хочу вернугься в отряд Сопротивления. Мне очень не хватает действий. Хочу быть полезной своему народу.
— Разве рядом со мной ты не помогаешь кундалианам?
— Да, конечно. — Элеана погладила Риану по щеке. — Любимая, постарайся понять, что я не смогу добиться всего, чего хотела, если останусь с тобой. Я люблю тебя больше жизни, но мне нужно вернуться в отряд. Хотя бы на время.
— Мне ты тоже нужна. — Сердце Рианы билось так быстро, что она с трудом понимала, что говорит.
Элеана улыбнулась.
— Тебе нужна моя помощь, чтобы упаковать яд-камни? — По ее щекам катились слезы. — Нет, милая, ты Дар Сала-ат, воплощение силы Миины, гордость и надежда Кундалы. Знаю, ты беспокоишься обо мне. Право же, не стоит. — Элеана поднялась, Риана вслед за ней.
Они долго стояли, обнявшись и упиваясь ароматом друг друга.
— Когда все кончится и мы вернем себе Кундалу, то обязательно будем вместе, — зашептала Элеана. — Клянусь тебе всем святым.
Курган пришел в сознание и изумился собственным ощущениям. До этого он блуждал в сумеречном мире, полном воспоминаний о постыдном поражении. Его мучали образы саракконского ардинала Лужона. Стогггул чувствовал боль от удара гороновым жезлом. Удар был нанесен не в упор, иначе регент бы точно умер, а вскользь. Кургану показалось, что луч солнца ударил его в висок, хотя на самом деле это был направленный поток гороновой энергии. Тук-тук-тук. Нервные синапсы начали взрываться в воспаленном мозгу правителя Кундалы. Еще в сознании, хотя и совсем беспомощный, Курган смотрел, как Лужон прячет гороновый жезл, как колено сараккона поднимается и бьет его в солнечное сплетение. Потом регент упал, ударившись щекой о каменный пол. Скорее всего он потерял сознание, потому что очнулся уже подвешенным вверх ногами. Кровь пульсировала в висках, каждый сантиметр тела болел, из носа текла кровавая слизь.