Отпихнув хааар-кэута, Риана подбежала к алтарю и склонилась над Элеаной.
— Как она? — выдохнула девушка, вглядываясь в бледное лицо подруги. — Сильно ранена?
Тигпен покачала головой. Она уже успела ослабить цепь, обнажив рубцы на нежной шее воительницы.
Риана наложила Житницу Земли, окутавшую Элеану защитной завесой, и собиралась взять ее на руки, когда Тигпен потрепала ее по плечу. Обернувшись, девушка увидела лооорм, неуклюже размахивающую мечом хааар-кэута.
— Осторожно, — мягко посоветовала Риана. — Ты можешь себя поранить.
— Кто ты? — Глаза лооорм расширились от испуга, она явно не знала, на что решиться.
— Я Риана, а это — Тигпен и Элеана.
— Ты хоть понимаешь, что сделала? Ты убила бойца элитного отряда хааар-кэутов.
— Нет, — возразила Риана, — это была самооборона.
— Думаешь, это кого-то волнует? — Лооорм неистово размахивала, мечом. Она была невысокой, стройной, с огромными глазами и пухлыми губками. Ее облик идеально соответствовал избранному роду занятий. Естественно, она была без сифэйна, ее надушенный и натертый маслом череп соблазнительно поблескивал. — Ты кундалианка и умрешь за содеянное.
— Как тебя зовут? — спросила Риана, наблюдая за живительным действием заклинания.
— Что?
— Наши имена ты знаешь, скажи мне свое.
— У лооорм не спрашивают имен.
— Но у тебя же оно есть!
— Ну конечно же… — Испуг девушки плавно переходил в удивление. — Меня зовут Джура.
— Послушай, Джура, у тебя есть выбор.
— Ты врешь, убийца! У меня нет выбора! — Джура вскинула голову. — Я убью тебя и получу награду от регента.
Риана не потрудилась ответить, даже не взглянула на лооорм.
— Ты тускугггун, хуже того, ты лооорм! Представляешь, как тебя отблагодарит регент?
— Нахальная кундалианка, да как ты смеешь?.. — начала Джура, вызывающе выпятив нижнюю губу. — Как ты можешь говорить такое?
— Мы тоже женщины. — Риана взяла Элеану на руки и начала тихонько качать. — Делай что хочешь, я должна спасать жизнь подруги.
Яд-камень был черным, как деготь, и тяжелым, как голова бегемота. Кургану казалось, что камень подмигивает ему из тайника. Правитель и понятия не имел, что это за камень. Всех его свойств не знал даже Миннум. Регенту удалось понять лишь, что камень называют яд-камнем (что бы это значило?) и что он очень ценный. Именно поэтому он его и украл перед тем, как исчезнуть из За Хара-ата. Он собирался взять с собой Сорннна СаТррэна, но передумал. СаТррэны без ума от коррушских степей, а Сорннн — особенно. Если ему так хочется копаться в пыли старого города, пусть себе копается, тем лучше он сможет помочь месагггунам, когда начнется восстановление города.
В дверь постучали, и Курган тут же спрятал камень. Как ни странно, он по-прежнему чувствовал его присутствие, словно биение сердца, вырванного из груди жертвы.
— Войдите, — сказал регент и, обернувшись, увидел в дверях перв-капитана Квенна. Это был невысокого роста кхагггун с довольно обходительными манерами. Однако Курган уже понял, что под мягкой оболочкой скрывается безжалостный расчетливый монстр. Квенн умел усыпить бдительность своим занудным поведением, но его ум продолжал работать с точностью тритановой ловушки. Он никогда ничего не забывал.
— Пришел контр-адмирал Иин Меннус, — объявил командир хааар-кэутов. — Проводить его в главный зал?
— Не стоит, это неофициальный визит, — соврал Курган. — Веди его прямо сюда.
— Будет исполнено, регент! — ответил Квенн, повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Перв-капитан умел выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Вместо этого он, как гончий пес, просто брал след и находил кости, как бы глубоко они ни были зарыты.
Курган склонился над считывателем. Вообще-то содержимое инфодесятиугольника он знал наизусть. Тем не менее решил еще раз ознакомиться с данными, собранными на мерцающих гранях инфокристалла, вставленного в отверстие считывателя. Затем молодой регент отключил считыватель и стал смотреть на стены, где была любовно развешена коллекция оружия, принадлежавшего покоренным в’орннами народам. Клинки самой причудливой формы — прямые, изогнутые, винтообразные — были начищены до блеска и располагались рядом с оружием, преобразовывавшим энергию самого разного рода. Однако в коллекции Кургана не было ничего, работающего на гороне, — ни меча, ни жезла. В’орннам не удалось покорить центофеннни, а битвы были такими жестокими, что на полях сражений не оставалось трофеев. Не удалось добыть ни единого образца оружия, и разрушительная сила гороновых частиц так и осталась загадкой! Курган отдал бы что угодно за один такой меч!
Сдержанное покашливание возвестило о прибытии контр-адмирала Иина Меннуса. Сопровождавший его хааар-кэут закрыл дверь, и адмирал осторожно, словно пробираясь по вражескому тылу, подошел к регенту.
— Добрый вечер! — поприветствовал контр-адмирала Курган. В ответ правитель получил лишь небрежный кивок.
Иин Меннус не славился почтением к начальству, особенно к начальству гражданскому. Это был невысокий коренастый кхагггун с некрасивой формы черепом и уродливым шрамом слева у нижней губы. Шрам мог удалить любой геноматекк, но контр-адмирал не желал ничего удалять, считая шрам символом собственной доблести. «Я такой, какой есть», — всем своим видом выражал Меннус.
Как ни странно, голос у контр-адмирала был мягкий и бархатистый, контрастирующий с неприглядным лицом.
— Какая у вас коллекция! — Широко расставив ноги, Иин Меннус так и застыл у увешанной оружием стены. Затем он повернулся и смерил Кургана маленькими, близко посаженными глазками. — Страшно, аж мурашки по коже!
— Я думал, вам нравится смотреть на трофеи.
— Почему? Потому что я кхагггун?
Курган улыбнулся, хотя в этой улыбке не было ни капли тепла.
— Вы старший из восьми детей. Мать — оружейница в бедной хингатте, сестры не замужем. Отец не раз отличался на службе и погиб простым рядовым на Геллеспеннне. Младший брат, Ханнн Меннус, — командир отряда, славится жестокостью, на его счету не один десяток убитых кундалиан. — Курган покосился на контр-адмирала. — Ну, как впечатление?
— Я слышал, что у вас куча шпионов, — кисло ответил Меннус, — и на каждого кхагггуна имеется досье.
— Информация и бдительность — слагаемые победы!
Контр-адмирал снял со стены ньеобский кинжал.
— Прекрасная работа! — Мозолистый палец скользнул по кривому лезвию. — Вы говорите как кхагггун. Что, хотите поиздеваться?
— Напротив, продемонстрировать глубочайшее уважение к вам, контр-адмирал.
Иин Меннус повесил кинжал на стену.
— Регент, у меня много дел и очень мало времени.
— Не терпится пустить кровь бойцам Сопротивления?
— А какие еще радости у кхагггуна? — пожал широкими плечами военачальник.
— Вы же живете в Аксис Тэре! — засмеялся Курган.
— Стараюсь держаться подальше от злачных мест, где мой острый меч может притупиться.
Курган придвинул хрустальный шестиугольный графин.
— Огнесортный нумааадис? Лаага? — Меннус нахмурился. — Похоже, что нет. — Регент указал на стул. — Может, хотя бы присядете?
— Комфорт не для кхагггунов!
Взглянув на стену с трофеями, Курган представил, как все его клинки — кривые, прямые, винтообразные — один за другим впиваются в тело Меннуса.
— Несмотря на все уважение к вам, боюсь, что однажды вы перегнете палку.
— Хотите сказать, что я должен уважать того, кто пытается подсадить мне какой-то окумммон и превратить в марионетку?
— Думаете, я вас за этим пригласил?
— Я последний из командования, кто не согласился на окумммон. Что еще я должен думать?
— Так или иначе вы заблуждаетесь!
— Рад слышать. — Шрам у нижней губы адмирала побелел. — Не хочу вас обидеть, регент. Кхагггуны — плохие дипломаты. Мы прямолинейны и кажемся грубыми. Однако на поле битвы эти качества не раз спасали нам жизнь. Мы такие, какие есть.