— Где ты? — шептал Миннум. — Где ты, маленькая рыбка?
Гриб нашелся в северной части плато, скрытый обнаженными еловыми корнями. Быстро, как молния, Миннум оторвал шляпку, не повредив ножки. Осторожно положив ее на ладонь, соромиант просто съехал со склона, потому что не имел права упасть и повредить драгоценный гриб.
Джийан уже ждала его возле умирающего Бассе. Раскрыв ладонь, Миннум перевернул шляпку так, что стали видны темные пластинки, и ногтями большого и указательного пальцев стал отделять каждую вторую. Миннум действовал быстро и аккуратно, ведь для того, чтобы все получилось, пластинки должны были остаться неповрежденными. Порвись хоть одна, и придется лезть на склон за новой шляпкой, а на это нет времени.
Вырвав необходимые пластинки, соромиант попросил Джийан собрать их и разложить вокруг раны. Затем Миннум собрал все пластинки, кроме одной. Он зарыл шляпку рядом с телом Бассе и с усилием раскрыл рот умирающего. Миннум запрокинул голову кундалианина так, что язык поднялся вверх, а потом прижал его пальцем. Одна за другой пластинки падали в рот Бассе и проскальзывали прямо в горло.
— Всем отойти в сторону! — заорал Миннум и огляделся по сторонам. — Я сказал назад! — взвизгнул он и с удовлетворением отметил, что Майя и тускугггун послушались. Стиснув челюсти Бассе, соромиант сел ему на грудь, упершись коленями в лопатки.
Через секунду Бассе кашлянул и выгнулся, едва не сбросив Миннума. Но коротышка этого ожидал и изо всех сил прижимал раненого к земле в то время, как тот бился, словно бешеный пес.
— Что происходит? — воскликнула Майя.
— Смотри, он дышит, — проговорила Маретэн, обнимая подругу за плечи.
Майя дрожала всем телом.
— Что ты с ним делаешь?
— Пытаюсь вернуть из темного царства, в которое он попал, — ответил Миннум.
Словно молитву Миине конара Инггрес прочитала заклинание и открыла третий глаз. Почти тут же она ощутила излучение, исходившее от опала, и почувствовала, как ее дух словно засасывает в молочно-белую глубину камня. Внезапно перед глазами поплыли разноцветные круги, будто настоятельнице сделали какую-то инъекцию. Один за другим цветные круги расширялись, и конара Инггрес произносила названия монастырей по списку: Возвращающийся Поток, Летучий Резерв, Место Встреч. Каждый раз, когда в магической призме опала появлялись очертания монастырей, в сердце конары вспыхивала надежда, которая умирала, когда она видела, что обители заброшены и разграблены. Надежды оставалось все меньше, и Инггрес охватило глухое отчаяние. Неужели это правда? Неужели Плывущая Белизна — последний монастырь на Кундале?
Конара направлялась в монастырь Глазной Кости, когда почувствовала что-то странное. Сначала это было просто покалывание в затылке, словно от ветерка, раздувающего волосы, но почему-то ей стало не по себе. И тут Инггрес увидела вертикальный зрачок, то кроваво-красный, то огненно-оранжевый, — Око Айбала. Это было одно из трех самых сильных заклинаний, которое даже Бартта не отваживалась использовать. Тем не менее ходили слухи, что соромианты умеют накладывать Око Айбала и, несмотря на запрет, введенный еще Мииной, активно его используют.
Конара Инггрес почувствовала ледяное дыхание страха, потому что поняла — именно это заклинание погубило Перрнодт. Сама конара не имела ни малейшего понятия, как защищаться от Ока Айбала, и считала, что даже Матерь не знала контрзаклятия.
Так или иначе, Око пока что ее не нашло. Однако искало — конара видела, что оно испускает волокна, липкие, как паутина. Насколько Инггрес помнила, самым главным было не запутаться в этой паутине. Пока что ее дух свободно лавировал между мирами, и ни одно волокно к ней не пристало. Проблема состояла в том, что в зависимости от скорости движения между мирами конара то и дело теряла волокна из виду. А для того чтобы Око не заметило Инггрес, нужно было двигаться как можно быстрее. И, к сожалению, чем быстрее она двигалась, тем труднее было следить за волокнами.
Похоже, у конары не оставалось выбора. Решив испытать себя до конца, Инггрес проникла в монастырь Глазной Кости сквозь призму опала. Стены из белого гранита высились у подножия Серебристого водопада, несущего воды в реку Трех Рыб. Окутанные туманом, покрытые капельками росы, гранитные стены будто приветствовали конару Инггрес. Однако, попав на территорию монастыря, она увидела полуистлевшие скелеты рамахан. Они сидели или лежали в таких позах, будто смерть настигла их внезапно, прямо за повседневными трудами. Скорее всего так и случилось. Скелеты лежали в заросшем саду, возле колокола, преклонив колени для молитвы. Костяки помельче (наверняка лейны) скрючились за обломками почерневшего дерева в классных комнатах.
Посмотрев вверх, конара увидела Око Айбала, поднимавшееся над парапетом, словно жуткое багровое солнце. Инггрес полетела прямо в окутанные туманом горы, чтобы скрыться от наступающей опасности, но полуистлевшие скелеты было не так-то просто забыть, и настоятельница почти отчаялась. Одно дело читать о падении привычного уклада жизни в книгах, и совсем другое — видеть крах собственными глазами. Конара Инггрес стала молиться Миине, чтобы та дала ей какой-нибудь знак, что скоро все будет как раньше, легко и понятно. Однако единственным, что монахиня слышала, была звенящая тишина монастыря Глазной Кости.
В полном отчаянии конара почти забыла о последнем монастыре из списка. Конец страницы был поврежден так сильно, что Инггрес едва смогла сложить слова из сохранившихся букв.
Монастырь Верхнего Окна — последняя надежда конары. Не дрогнув, настоятельница направила волшебную линзу опала на запад, через скалистые вершины Дьенн Марра и Большой Разлом к горам Кунлунг. Как обычно, из-за постоянных метелей, бушующих в Неизведанных Землях, видимость была нулевая. Восстанавливая список монастырей, конара Инггрес была почти уверена, что ошиблась в переводе с древнего языка. Разве рамаханский монастырь может находиться в широтах с таким суровым климатом? Однако она проверила перевод несколько раз, так что ошибки быть не могло. Монастырь Верхнего Окна располагался на севере цепи Кунлунг, прямо над Неизведанными Землями.
Достигнув Большого Разлома, конара потеряла из виду последние волокна паутины и смело шагнула в метель, бушующую с жутким завыванием. На бескрайней пустоши не было видно ни птицы, ни зверя. И неудивительно — ни одно живое существо не сможет выжить в таких условиях.
Конара Инггрес скептически рассматривала горы. Кунлунг был явно аномалией — там, где сквозь слои льда и снега проглядывали скалы, они казались совершенно черными. Вкрапления кремния, кальция или железа не нарушали темноты. Только было и еще что-то, более странное, чем невероятный цвет горной породы. Скалы были гладкими, как стекло. Что можно построить на такой поверхности?
Обогнув западный выступ Кунлунга, конара увидела нечто необыкновенное. Сначала ей показалось, что она смотрит на покрытую снегом скалу. Потом Инггрес разглядела зубчатые стены крепости, а позже — еще две твердыни. Увеличив изображение, она заметила за крепостями узкие дорожки, на которых не было ни снега, ни льда, и конара поняла, что их очищает какое-то заклинание.
Приблизившись к монастырю, Инггрес поняла, что не только зубчатые стены роднят монастырь с крепостью. Например, стены у основания были гораздо толще, чем наверху, а окна больше напоминали амбразуры — таких узких конара еще не видела. Конечно, узкие окна можно объяснить суровыми погодными условиями, и все же дополнительная внутренняя стена и ров ясно показывали: монастырь строился так, чтобы его обитатели могли выдержать длительную осаду. Когда же соорудили эту обитель и с какой целью? Она казалась очень древней, намного старше, чем Плывущая Белизна. А ведь родной монастырь конары Инггрес единодушно признавался самым старым на Кундале!