– Те, кто ревностно блюдёт Веру. Расплодились после королевского эдикта о веротерпимости. Проводят собрания, размахивают хоругвями, временами нападают на тех, в ком подозревают отрицателей. Они называют себя истинными последователями Веры и открыто поддерживают аспекта Тендриса. Остальные ордена более сдержанны в данном вопросе, а Ревнители будут рады вашему возвращению, – уже серьёзно добавил Алюций. – Как же, мученик, проданный династией Аль-Ниэренов в застенки отрицателей. Боюсь, милорд, у них на ваш счет большие планы.
Рива подняла взгляд от тарелки и посмотрела в разбитое окно, обращённое на юг.
– Сюда кто-то едет.
Ваэлин тоже услышал стук копыт по булыжной мостовой и взглянул на открытую дверь. Песнь крови звучала знакомо, однако в ней раздавались тревожные нотки. Ваэлин постарался их подавить и вышел наружу.
Брат Каэнис Аль-Низа осадил коня и спешился. Несколько мгновений он стоял, молча глядя на Ваэлина, затем распахнул руки и с улыбкой пошёл навстречу. Братья крепко обнялись, как и положено после долгой разлуки. Объятия Каэниса были искренними, и даже какой-то всхлип вырвался из его груди, но песнь продолжала звенеть тревогой.
Лицо Каэниса заострилось, в уголках глаз появились новые морщинки, коротко остриженные волосы на висках уже поседели. Да, орденская жизнь не способствовала сохранению юности. Выглядел Каэнис таким же крепким, как и прежде, даже чуть раздался в плечах. Он никогда не мог похвастаться мощной мускулатурой, зато теперь от него ощутимо веяло властью: возможно, из-за красного бриллианта, приколотого к тёмно-синему плащу.
– Брат-командор, не меньше, да? – поинтересовался Ваэлин.
Они прогуливались по заросшему травой берегу Соленки. После ночного дождя река вспучилась, угрожая затопить земляную дамбу, построенную его отцом для защиты от наводнений.
– Командую полком, – ответил Каэнис.
– И это означает, что я имею честь беседовать с лордом Каэнисом Аль-Низой, мечом Королевства?
– Ну, как-то так, – сказал тот, не выказывая при этом особенной гордости от своих успехов. Это не похоже на прежнего Каэниса.
Юный Каэнис был таким горячим сторонником Аль-Ниэрена, о каком можно только мечтать. Но затем последовало линешское предательство Януса. Ваэлин вспомнил ауру таинственности, окутавшую его брата, когда выяснилось, что амбициозные мечты старого интригана о Великом Объединённом Королевстве рассыпались в прах. «Он никогда не ошибается…»
Они остановились. Каэнис молча наблюдал за бурным потоком, затем произнёс:
– Баркус. Капитан судна, на котором он плыл домой, поведал занимательную историю: здоровяк из ордена угрожал проломить ему голову топором, если корабль не повернёт к альпиранскому побережью. Едва они приблизились к отмели, тот сиганул за борт и поплыл к берегу.
– Что ещё они тебе рассказали?
Каэнис отвернулся наконец от реки и посмотрел в глаза Ваэлину:
– Ожидающий. Это на самом деле был Баркус?
«Значит, они ему рассказали. Что же именно он знает?»
– Нет, это было нечто, которое вселилось в его тело. Баркус погиб во время испытания глушью.
Каэнис закрыл глаза, склонил голову и скорбно вздохнул; после чего поднял взгляд на Ваэлина и принужденно улыбнулся.
– Значит, остаёмся лишь ты да я, брат?
– В конце всегда остаётся кто-то один, брат. – Ваэлин улыбнулся в ответ краешком губ.
Каэнис сложил ладони и доверительно произнёс:
– Сестра Шерин пропала. Я пока ничего не говорил аспекту…
– Мы с сестрой Шерин любили друг друга. – Ваэлин широко развёл руки, выкрикивая эти слова, ветер унёс их за реку. – Я любил сестру Шерин!
– Ты что, брат? – зашипел Каэнис, опасливо оглядываясь вокруг.
– И это не было грехом, – продолжал Ваэлин хриплым от ненависти голосом. – В нашей любви не было ничего дурного, брат. Но я от неё отказался. Я потерял её навеки, стремясь отдать свой последний долг ордену. И я его отдал. Передай это аспекту, передай всему миру, если хочешь: я больше не состою в ордене и не исповедую Веру.
– Я понимаю, годы неволи подорвали твой дух, – прошептал окаменевший Каэнис. – Но я уверен, что именно Ушедшие вернули тебя к нам.
– Всё это ложь, Каэнис. Одна большая ложь. Как, впрочем, и все остальные боги. Хочешь знать, что сказала тварь, поселившаяся в Баркусе, прежде чем я её убил?
– Хватит!
– Что душа без тела – ничто, пустое место…
– Я сказал, хватит! – Каэнис побелел от гнева, пятясь, словно в страхе заразиться неверием. – Тварь из Тьмы просто изливала свою желчь, а ты принял её слова за чистую монету! А ведь брат, которого я знал, никогда не был простофилей, позволяющим заморочить голову.