— Довольно! — Возмущению влюблённого не было предела. — «Говорят, говорят…». Кто говорит? С каких это пор король всех эльфов внимает досужим разговорам, всяким низкопробным слухам да лживым сплетням? Увы, годы не добавили тебе мудрости, отче; без обид. Оттого и покинула тебя часть нас, за слабохарактерность и безволие твоё! Где, где, где написано в тех книгах, что ты прятал от меня много лет — где там сказано, что один выше и лучше другого? Да, я сам отозвался о Леанор уничижительно — но я ведь копия твоя, твоё отродье. С молоком матери я впитал королевское высокомерие. Безусловно, Леанор мне ближе по статусу, и у неё тоже есть свои качества; но позволь мне самому выбирать. Я хочу быть лучше, чем я есть; прощай.
— Что ж, в таком случае я умываю руки, — Отмахнулся Даннор. — Делай, что хочешь, и иди на все четыре стороны! Но Лунной Радуге заказан путь во дворец! Не место ей здесь…
И выбежал из покоев юноша в великом бешенстве, и умчался на своём олене — только его и видели.
Даннор же, рассорившись также и с Лидвельдит, поднялся в башню, дабы побыть немного наедине с собою и мыслями своими.
«Дерзай, сынок», Смягчив своё сердце, прошептал Даннор. «Я как король не смог вернуть своим землякам одеяло зелени — быть может, тебе удастся?». И попросил прощения вслух, и благословил своего наследника. И благословение нашло Эльданхёрда и пребывало с ним некоторое время, укрывая от невзгод магических и климатических.
Тем временем Лунная Радуга сидела перед зеркалом, и расчёсывала свои длинные локоны. И зеркало то было непростое; и получилось так, что невольно подслушала лесная фея весь разговор Даннора и Эльданхёрда — её желание узнать что-нибудь о принце материализовалось в видение, и зеркало послужило экраном.
— Посмотрим, — Улыбнулась Лунная Радуга, краснея в той части диалога, где эльф заочно признавался ей в любви. — Посмотрим, дорогой мой, надолго ли тебя хватит; любишь ли одну, или будешь любить всех? Я слышала о златовласой Леанор — во всём королевстве нет никого, кто мог бы устоять пред красой её. Свой выбор я уже сделала; лишь бы не зря. Ты славный малый, но вряд ли с «ведьмой» уживёшься. — Хихикнув, Лунная Радуга обратилась в лисицу.
Пока лесная фея украдкой наблюдала за эльфийским принцем, за ней самой пристально следил Алмазный король.
— Я тоже сделал Свой выбор, — Изрёк Он, просыпаясь. — Пожалуй, ты Мне подойдёшь; пора тебе в доме Моём оказаться, да как следует в нём прибраться!
Превозмогая свою лень, великан перевернулся на другой бок, но сон более не довлел над Ним. Тогда Он присел, и понюхал Свои подмышки и Свои пятки. И выйдя из обители, великой цитадели Своей, плюхнулся в гигантскую лохань с водой, коей являлся Тихий омут.
Помывшись и обсохнув, злодей принялся за завтрак, потом — за второй завтрак, затем — за обед, за полдник, и, наконец, за ужин. Но чувство голода было столь сильно, что великан умял все съестные припасы в закромах Своих, хотя когда-то были времена, когда питался Он ничем — с годами любой дух становится более материальным.
— Оэ… — Зевнул владыка бриллиантов. — Скука страшная… Чем бы ещё заняться?
От нечего делать Алмазный король начал жонглировать своими тапками, сидя в мягком и удобном кресле, выдолбленном из цельного куска секвойи.
Перестав дурачиться, закончив бить баклуши, людоед перевоплотился в привычный для многих имидж Бендикса — таковым Алмазного короля видели не только гномы, эльфы и люди, но также и свирепеи, а также всякие гады ползучие да гады летучие.
Степенно, величественно Он проследовал через галерею в Свой тронный зал, и воссел на трон; трон же этот являлся также и отхожим местом для сидящего на нём, ибо ленив до крайности порою был король, ленив привстать и пару лишних шагов сделать — но не ленив Он был налечь на фрукты и не только. Впрочем, образ Бендикса мало соответствовал привычкам самого великана: Бендикс был шустрым, находчивым и совершенно не отягощённым ленью; Бендикс был изобретателен, коммуникабелен и в целом близко не родня тому Нарциссу, который Им становился.
Итак, Алмазный король — на троне Своём, и вот: по зову одной лишь мысли Его стекаются пред Его очи в просторный тронный зал всякие разные твари, среди которых — свирепеи, йнигг, троллюди, гоблины, огры, грифы, вороны, летучие мыши, морозные пауки и ледяные големы.