— Чего желает наш господин? Что хочет властитель того и этого мира, властелин кристаллов, владыка бриллиантов? — В один голос взревели, зарычали слуги.
— Приведите Мне фею лесную, эльфийку-вероотступницу. — Приказал Бендикс. — Поймайте лису, рыжую косу; препушистый у неё хвост, хищные щёчки и хитрющие зенки. Она осторожно перебегает с места на место, и наклоняет мордочку, роясь лапкою в снегу. Вы сразу её отличите: она одна такая.
И отправились рабы Его, дабы выполнить поставленный наказ. Спустились они с суровых гор в долину, где приютился одиноко лес, в котором ели лапчатые, сосны, пихты, кедр; где дуб, и бук, и клён; берёза, вяз, орлиный глаз; орешник плодоносящий, и тополь. Но ныне все они стоят понуро, раздетые, без крон; лишь хвоя устояла — но и та от века к веку осыпается. Болота мёрзлые, где у кромки притаилась корневика — ягода полезная и вкусная. Но почти повсюду её и многие другие травы выжил сизый корень; редеет лес, и негде эльфам жить. Дома их непригодны для открытого пространства — сносит сильный ветер крыши, раскрывает створки. Норки хороши для подгорных гномов, но не для жителей лесных. Где укрыться и куда податься? Наступит ли зелёная весна и лето тёплое? Лето щедрое…
Учуяв погоню, затравленный зверёк быстро-быстро, со всех лап побежал прочь, но в западню, в капкан попал он, угодил; валяется с прокушенною лапкой, и скулит изрядно. Глазки бегают, и больно очень. Почти не дышит, настигнутый врагами.
Обступили, окружили; что же делать ей? Лесная Радуга, будучи в зверином обличье, не могла иль не умела применять магию, как если бы она была в образе истинном своём.
Она металась, не давая себя в обиду; остервенело кусаясь и царапаясь изо всех сил. Свернулась в три погибели калачиком, накрывшись хвостиком, но тщетно: выследившие её душегубы были неумолимы, коварны и жестоки. Один из охотников подошёл, и пнул было уже практически бездыханного лисёнка, как вдруг…
Все оковы спали, и пред недругами восстала лесная фея. Шутя она отшвырнула от себя гончих собак, и вытянула вперёд свою руку. Глаза её светились ровным лунным светом; не дрогнет больше ни единый мускул.
— Ах ты, рыжая, бесстыжая лиса! — Взвизгнули озадаченные наёмники, но ничего не могли поделать: «чертовка» заколдовала вокруг себя пространство так, что навстречу ей никто не мог сделать и шага. Будь у феи в руках кинжал, или копьё — она б ещё как следует, повоевала! Задала бы жару, примяв к траве всех недругов своих…
Тогда навстречу ей двинулись тринадцать, что замыкали колонну преследователей. Эти тринадцать окружили бедняжку так, как когда-то они и ещё трое окружили каменный алтарь, у которого клялись клятвой страшной.
Неравной была сия борьба, сей магический поединок, ибо Лунная Радуга, искусная в волшбе, всё же проигрывала числом и опытом — что может сделать она одна против призраков безжалостной судьбы, коей руководит лишь Бендикс? Лишь Он смеет призывать таких могущественных духов, как свирепеи. Природа их сокрыта, непонятна — оттого смирилась, покорилась, красна девица, отдав душу свою на поругание Ему.
Долго ли, коротко ли — се, привели под руки её, связанную, к Алмазному королю, и долго Тот довольно потирал руки, прежде чем начал говорить Своё слово.
— В жизни ты гораздо краше, чем в изображениях туманных, изображениях обрывчатых и маловразумительных. — Так подошёл к ней Бендикс, но Его слащавые речи, Его лесть совсем не по нраву пришлись Лунной Радуге.
— Чем ещё я заслужила честь пребывать в Твоём чертоге? — Спокойно, без тени трепета и страха в голосе спросила лесная фея, почти не разжимая губ.
— Если во Мне есть хоть капля той доброты, что есть в тебе — то видит провидение, Я не причиню тебе никакого зла. — Сказал Бендикс, и сейчас Он не лукавил.
Лунная Радуга молчала.
Тогда упросил властелин кристаллов, властелин камней эльфийку надеть платье, полностью украшенное бриллиантами; платье чистое, белое, прозрачное и серебристое одновременно.
— Я малость ленив, дитя Моё, но для тебя Я сшил его Своими руками, и даже один раз укололся. — Виновато молвил Бендикс.
И послушною оказалась Лунная Радуга, и вот: прелестное платье на теле её; и впору пришлось, сидит хорошо. И радовался Бендикс, радовался весьма.
— Мелисса, — Обратился Он вдруг к девушке, сидящей на стуле у зеркала. — Скажи Мне: желаешь ли составить компанию в трапезе?
«Как ты украшаешь эту брошь…», заметил Он, глядя на изящную брошку, вколотую в платье красавицы.
— Отчего Мелиссою зовёшь? — Вопросом на вопрос ответила лесная фея, пытаясь подавить в себе всякое удивление.