Великан не мог Себе представить, не мог вообразить, что на земле есть кто-то, кто лучше Него хоть в чём-то; чёрная зависть подтолкнула Его на то, чтобы научиться играть на струнно-смычковом инструменте почище да получше самого Нормана.
Алмазный король устроил бал, на который пригласил всю Свою мерзкую свиту, а в качестве специального гостя на почётное место поставил своего пленника, своего гостя. И стоял Норман на зеркальном, гладком, чистом, скользком, шахматном полу, и на ногах его — тяжёлые кандалы; длинная цепь тянется из самого подвала, откуда привели его злые и ехидные надсмотрщики.
Танец смерти уж давно завершён, но изюминкою вечера задумал Бендикс состязание на скрипках:
— Одолеешь Меня в игре искусной — быть тебе на свободе! — Так сказал великан, и отличительной Его особенностью, одним из немногих положительных Его качеств было то, что этот великан Севера всегда держал своё слово, несмотря ни на что, невзирая на всю свою влиятельную силу, власть, распространяющуюся далеко за пределы высоких гор и вполовину увядших лесов.
Два ли, три ли часа длился айтыс — уже и Солнце зашло. И видел Норман за пиршественными столами лики злые, лики недоброжелательные и неприятные. Однако, к всеобщему признанию, переиграл он свою партию, свою арию гораздо лучше Алмазного короля, хоть и старателен Тот был весьма.
И стоял Бендикс напротив оппонента Своего, и до крайности недружелюбным был Его взгляд.
— Думаешь, ты победил? Считаешь, ты — на высоте? Полагаешь, что отпущу тебя? — Шипел сатана, капая ядом, брызжа слюной в присутствии всей Своей отвратительной своры.
— Ты сказал. — Ответил Норман, пытаясь скрыть всё своё волнение — но сам внутренне аж трясся, перепуганный насмерть. Стойким был будущий король людей, но как вода точит камень — так и у стойкости Нормана имелся свой предел.
— Знаю. — Согласился владыка бриллиантов, раздумывая, как лучше поступить в данной ситуации. — Но если ты останешься в Моём дворце, обучу тебя Я всем премудростям древним, всем тайным знаниям, какими владею Сам.
— Нет. — Отказал Норман. — Я выполнил условие; выполни и Ты Своё.
Тогда Бендикс, подойдя ближе, со всего размаху дал удальцу и смельчаку звонкую пощёчину. Щека Нормана горела, но он устоял, а сдачи — не дал, покорно дожидаясь своей участи.
— Проклятье! — Рявкнул великан, но тут пробормотал Себе под нос. — Но Я же Сам поклялся пощадить и отпустить его, если проиграю…
Потоптавшись на месте, Бендикс взошёл на трон, и, гладя Своего верного пса, долгие годы исправно служившего Ему, рёк:
— Иди на все четыре стороны, негодяй! Пошёл прочь с глаз Моих долой! И скрипку свою чёртову тоже забирай…
Сам Норман примерно так описывал своё пребывание в стане врагов (иногда меняя «огнём» на «льдом», ибо то был Север):
Эй! Я для них злодей
Знающий секрет
Низменных страстей
Нищих и царей
Я был скрипачом
Мой талант — мой грех
Жизнью и смычком
Я играл с огнём
На что Бендикс шептал ему:
Эй, скрипач
Ты горяч
Как всегда строптив
Ты не прав
Ты как раб
Мой играл мотив4
Эту историю Норман рассказал Тефею, когда тайно навестил его по достижении сыном совершеннолетия; с тех пор прошло уже четыре года. История почти забылась, улетучилась было из памяти, но Тефей именно сейчас вдруг вспомнил её, благоразумно утаив её, однако, от своих товарищей — мало ли; ещё, чего доброго, уличат во лжи, ведь он и так порой слишком уж много болтает. Они ему просто не поверят…
Время шло, на месте не стояло: настала пора Эльданхёрду раскрыть свой замысел — а именно подняться в горы, что далеко на Севере. И он знал, что гном и человек пойдут за ним, потому что одному он напел про несметные сокровища, про преисполненные алмазами бездны, а другой просто любил путешествовать далеко и надолго — лишь бы не в одиночку, ибо скучновато.
Всё же на душе у эльфа скребли кошки: обманным путём завлекает он своих друзей в сомнительную авантюру, которая ещё неизвестно чем закончится! Неспокойно было принцу, ибо он сам не знал, что его ждёт.
Случилось так, что по пути троицы лежала та самая гостиница, в которой двумя годами ранее уже бывал Эльданхёрд. Как мог, он отговаривал друзей сделать привал в этом месте! Тщетно, бесполезно: грузного и сонного Махенну уже не сдвинешь с места, а для Тефея велик соблазн пройти мимо, ведь в таверне куча народу, а поговорить он мастер.
4
Песня ВИА «Ария» из альбома «Игра с огнём» (1989). Текст песни написан Маргаритой Пушкиной. Отрывок этой песни присутствует в книге, потому что оказался идеален для сюжета