— Вы ещё не собрались? — в комнату, полосатым чёрно-белым ураганом, ворвалась мама. — Уно, у Доса от твоих причесываний скоро грива выпадать начнёт.
— Ну мам! — обижено воскликнула зебра-пегаска, когда у неё отобрали гребешок. — Может быть, это мой талант, а ты не даёшь мне его проявлять.
— Вот когда появится метка — тогда и поговорим, — безапелляционно произнесла старшая кобыла. — Дос… может быть подождём ещё годик? Пойдёшь в школу с друзьями.
Запомнив страницу, копытами закрываю книгу, и, встав на ноги, внимательно смотрю в мордочку мамы. В глазах зебры отражается беспокойство, губы поджаты, уши слегка подёргиваются…
«А ещё она три ночи не спала, из-за чего стала легко раздражимой».
— Мне скучно, — говорю совершенно честно, хоть и не всю правду.
— Эх, — чёрно-белая пони уселась на пол и с грустной улыбкой погладила по голове сперва меня, а затем и Уно. — Вы оба так быстро растёте.
Учебные аудитории находились в дальних концах семи «лучей» — коридоров, отходящих от центрального зала. С первого класса жеребят делили на факультеты друидизма, некромантии и шаманизма, а так же разводили по разным классам по расовому признаку (зебры-единороги — направо, зебры-пегасы — налево).
В каждом луче учился один курс, от первого до седьмого, а в возрасте десяти лет жеребят должны были забирать на поверхность, чтобы перевести в общую академию. Однако же, всё это пока что было лишь теорией, так как первые выпускники появятся только в следующем году.
В восьмом луче жили охранники, учителя, и располагались подсобные помещения. Что находилось в девятом луче неизвестно, так как взрослые при всех расспросах отделывались одним и тем же ответом: «Вырастешь и узнаешь».
«Наверняка, там выход на поверхность, а может быть и спуск ещё ниже».
Однако, в данный момент девятый коридор интересовал меня мало, так как мы с мамой шли по первому лучу, в конце которого меня ждал мой класс.
Для своего возраста я был достаточно крупным жеребёнком, но в сравнении с высокой зеброй напоминал пушистый полосатый шарик на коротеньких ножках. Серьёзный взгляд больших глаз, вместо того, чтобы создавать более взрослый образ, у всех встречных, разве что, за исключением охранников, вызывал умилённые улыбки.
— Учителю не груби, вопросами его не забрасывай, одноклассников не обижай, — уже, наверное, в десятый раз произносила напутственную речь чёрно-белая пони.
— Мам, там все будут старше меня на два года, — напоминаю взволнованной кобыле. — Даже если захочу, физически не смогу никого обидеть.
— Я в тебя верю, — улыбнувшись, на ходу потрепала меня по гриве родительница.
Наконец-то путь закончился, и мы остановились перед тупиком, от которого справа и слева отходили короткие ответвления с тремя дверями в каждом.
— Факультет некромантии… — Чёрно-белая пони осмотрела двери, на которых были закреплены таблички с неизвестными мне символами. — Нам сюда.
Постучавшись и распахнув створку, мы вошли в длинный класс, где справа и слева стояли двухместные парты, а прямо напротив входа возвышался стол учителя, позади которого висела доска для рисования мелом. В помещении уже присутствовали жеребята и несколько матерей их сопровождающих, но с первых же секунд моим вниманием полностью завладел полосатый жеребец, занимающий место преподавателя.
«Я в шоке: нас будет учить лич».
Подняв морду от бумаг, немертвый маг посмотрел в сторону выхода стеклянными глазами, внутри которых клубилось зелёное пламя, а затем монотонным голосом произнёс:
— Первая парта слева, место с табуретом.
По видимому решив, что выполнил свой долг, лич вернулся к изучению документов, при этом звякнув золотой цепью надетой на шею. Зато, вместо немертвого, свои взгляды на нас устремили мои будущие одноклассники, от которых ощутимо повеяло любопытством, пока что без откровенной неприязни.
«Две трети присутствующих — кобылки. Не нравится мне их выражения мордочек: так же выглядит Уно, когда собирается меня причёсывать».
Ничем не проявляя эмоций, прохожу к месту, указанному учителем, и забираюсь на табурет. Из-за разницы в возрасте с одноклассниками, даже учитывая подставку, над партой возвышалась только моя голова. По соседству же со мной разместился жеребчик чёрно-синей раскраски, с ленивым сонным взглядом и выражением мордочки, буквально излучающим всемирную скорбь.