— Что это ты там себе подумал, мелкий извращенец? — Тут же раскусила его она. — Даже не надейся. Будешь на меня заглядываться, я тебе мигом член копьём отрежу. Твоим способностям как мастера эта маленькая утрата не помешает.
Реджи покраснел ещё больше и уткнулся глазами в землю. Потенциальная утрата была ему крайне дорога, а кроме того, временами бывала не такой уж и маленькой. Но сообщить об этом он не решился.
Влад уже который час сидел, пялясь на вращающееся заклинание, когда в его комнату без стука вошёл Заклинатель.
— Я обнаружил этого школьника. Он всё это время провёл в храме и уже вернулся домой. Вместе с ним замечен Копейщик. Это женщина с двумя копьями. Я проверил его домашний адрес и выяснил, что мастера зовут Тацуми Реджи. У него среди родственников есть только дед, живущий там же.
— Хорошо. — Устало ответил Влад. — Если он продолжит посещать школу, то нам это будет только на руку. Мы всегда будем знать, где можно найти этого мастера.
— Как успехи у тебя? — В кои–то веки поинтересовался Заклинатель.
— Пока никак. Второе заклинание выглядит совершенно непохожим на предыдущее, так что пока ещё ничего не получается.
Заклинатель на это только кивнул и вышел из комнаты, а Влад опять погрузился в созерцание магических структур. Голова у него не болела только потому, что слуга наложил на него несколько заклинаний, снимающих усталость, улучшающих внимательность и память и так далее. Единственное, от чего не спасала магия, это от скуки. Пялиться на это заклинание ему уже смертельно надоело, но просто бросить всё и пойти смотреть телевизор ему не позволял инстинкт самосохранения. Он задницей чуял, что впереди его ожидает крайне сложная ситуация, и ему понадобятся все его способности, чтобы просто остаться в живых.
Весь вчерашний день Влад провёл за изучением заклинания. Потом был беспробудный сон, и опять бесконечная медитация. Прервал эти мучения Заклинатель, сообщивший о появлении ещё одного потенциального мастера. Вот только рассмотреть процесс получения печати им не удалось. Оказавшись на площадке на вершине холма, новичок использовал какое–то заклинание, нарушившее передачу информации от следящих модулей во всём городе. Заклинатель обещал тут же исправить эту проблему, но лишь сидел с хмурым лицом, уставившись в никуда. Так что Влад не стал донимать его вопросами, а вернулся к себе в комнату, чтобы заняться аналогичной деятельностью. Лицо мага они увидели, а остальное сейчас было не так уж важно.
Магнус Церинген остановился возле зеркала и внимательно осмотрел себя. Из отражения на него смотрел красивый подтянутый молодой человек с огненно–красными волосами до плеч. Одет он был в модный брючный костюм, поверх которого был накинут алый плащ. Если бы простые обыватели смогли увидеть его в этой одежде, то наверняка приняли бы за актёра кино на съёмочной площадке или эпатажного олигарха. Впрочем, мнение быдла Магнуса никогда не интересовало. А товарищи из Ассоциации Магов всегда отмечали его тонкий вкус и элегантность облачения. Правда, также они отмечали и его склонность любоваться на себя в зеркале. Но это было не больше, чем дружеской шуткой. Зеркало Магнусу нужно было только для того, чтобы поддерживать свой безупречный вид, а не для того, чтобы любоваться собой. Он поправил воротник рубашки, разгладил складки на плаще, взлохматил волосы и, удовлетворённо хмыкнув, пошёл дальше.
Навстречу великому магу, чей возраст уже перевалил за две сотни лет, спешил слуга. Нет, не его личный слуга Грааля, а всего лишь слуга Церкви. Правда, воспитание у данного экземпляра было отвратительным, а потому он волком смотрел на того, кому должен был служить.
— Я Магнус Церинген Блэйд. Проводите меня к месту ритуала. — Цепной пёс Церкви только немного нахмурился, не сделав даже попытки выполнить этот приказ.
— Не могли бы вы предъявить свои документы. Я не могу нарушать инструкцию.
Лицо мага от такого хамства почти не изменилось. Разве что глаза чуть сузились. Вечно эти никчёмные твари прикрываются правилами и инструкциями для того, чтобы откреститься от выполнения своих обязанностей.
Магнус картинно взмахнул рукой и создал у себя в руке небольшую карточку, которую и предъявил священнику. Её можно было бы назвать визитной, если бы на ней содержалась хоть какая–то информация. Священник уставился на предъявленный предмет и близоруко прищурился, хотя, казалось, для его азиатского лица эта эмоция была недоступна по причине узкоглазости.