Язрет открыла рот от удивления и прикрылась костью, как бы защищаясь.
Гордо и сердито она сказала незнакомцу:
— Мой муж и мой повелитель скоро прибудет сюда, и он убьет тебя за то, что ты осмелился войти в мои покои.
Чузар не ответил, только опять бросил игральные кости. На этот раз они были черными как угли, и там, где они упали, ковер задымился.
Язрет сжала кость сына еще сильнее и с трудом выдавила из себя:
— Ты не осмелишься обесчестить меня перед моим ребенком.
Внезапно кость начала вырываться из ее рук. Она билась, выкручивалась и рвалась из пальцев. Наконец кость спрыгнула на пол и торопливо запрыгала прочь от Язрет.
— Собаки съели меня! Ты отдала меня на съедение собакам! — тонким голоском пронзительно закричала кость и бросилась в складки плаща Чузара, как будто ища там спасения и защиты.
Язрет заткнула уши руками. Слезы брызнули у нее из глаз раньше обычного — ведь полночь еще не наступила. Вдруг с ней заговорил очень нежный и мелодичный голос. Это был голос Чузара. Один из многих его голосов.
— Язрет из Шева — моя подданная. Поэтому я позволяю ей приблизиться ко мне и обрести покой.
Внезапно Язрет поняла, что подползает на коленях к незнакомцу. Когда она приблизилась к нему вплотную, он сбросил плащ со стеклянными блестками. Теперь несчастная смогла рассмотреть лицо Чузара целиком: по-юношески загорелую одну половину и изможденную вторую, волосы цвета запекшейся крови и светлые ресницы. Но ей показалось, что это самое естественное лицо из всех, которые она когда-либо видела. Чузар привлек ее в свои объятия и начал осторожно баюкать, целуя в лоб своими странными губами. Язрет впервые за последнее время стало спокойно и хорошо.
Наконец Чузар, Владыка Безумия, сказал ей:
— Тот, кто воистину принадлежит мне, может спрашивать и просить у меня.
Язрет сонно вздохнула:
— Тогда даруй мне здравомыслие.
— Этого я не могу сделать. И не стал бы делать, даже если бы мог. Подумай, если я верну тебе разум, ты не вынесешь того, что совершила и кем стала.
— Верно, — сказала Язрет, — это так.
Затем Чузар извлек медную трещотку и начал трясти ею. При этом он отвратительно расхохотался, грубо и непристойно. Но Язрет подхватила его дикий хохот. Она дотянулась до трещотки, и в ее руках та превратилась в ослиные челюсти. Язрет щелкала и щелкала ею до тех пор, пока та не закричала:
— Если мне, Язрет, суждено быть безумной, тогда сделай таким же безумным и моего мужа Нейура. А лучше еще безумнее, чем я. И пусть безумие уничтожит его.
— Я этого не говорила… — растерянно призналась Язрет.
Чузар ответил ей другим своим голосом, высоким с ехидной ноткой:
— Это сказал твой разум.
— Но в душе я все еще люблю Нейура.
— А разумом ты его ненавидишь.
— И опять верно, — сказала она. — Ты сделаешь его безумным?
— Его безумие станет легендой, — ответил Чузар. Теперь его голос напоминал голос убийцы в глухой ночи.
На этот раз они рассмеялись вместе спокойно и тихо, как любовники. И Чузар сразу же исчез.
Безумство может войти в дом через несколько дверей. Одна из них — гнев, другая — зависть, третья — страх, есть и много других. Князь Чузар при желании мог проходить сквозь каменные стены. Но доступ к человеческой душе он должен был подбирать тщательнее. В данном случае Чузара вызвало к жизни сумасшествие Язрет. Ее безумие стало движущей силой его действий, горючим в его совершенно бесплотных нервах. Облаченный в подобную человеческой форму, Чузар, однако, не имел человеческого рассудка. Но это не значит, что он, Владыка Безумия, был безумен сам. Он прекрасно понимал (хотя «понимать» здесь не совсем подходящее слово), что для Нейура будет недостаточно взглянуть на Чузара со спины. Королю придется встретиться с ним лицом к лицу и только после этого лишиться разума. Обращение людей в безумие не было для Чузара забавой. Это, скорее, напоминало обязанность, долг, который он самоотверженно выполнял.
Чузар легко разглядел трещины и щели в душе Нейура, через которые могло войти безумие. Король был в расцвете сил. Он обладал могуществом, богатством, красотой. Ничто ему не угрожало. Его гордыня, страстность и аппетиты не знали пределов. Нейур любил женщин, и они производили на свет сыновей короля Шева. Если действовать без воображения и не задумываясь, тогда Владыке Безумия достаточно было змеей прошипеть из-под цветка:
«Сейчас ты полон жизни, сейчас ты всемогущ. Но завтра, завтра…» Нейур действительно не думал о том, что сегодня он — лев, а завтра может превратиться в кости, как и его несчастный первый сын.
Но Чузар решил не принимать различные обличья. Он предпочитал играть своим собственным необычным обликом, словно создавая вариации на тему знакомой мелодии.
Нейур встретился с Владыкой Безумия впервые у парадного входа во дворец. Чузар стоял, плотно завернувшись в темно-красный плащ. Его фигура напоминала скорее тень наступающей ночи, нежели человека.
— Кто ты? — сердито спросил Нейур.
— Тот, кто лишит тебя жизни, — ответил Чузар и исчез.
Позднее, когда король ехал на охоту, рядом со стременем появился нищий. Нищий протянул руку в белой перчатке, обсыпанной стеклянными осколками наподобие игл дикобраза.
— Дай монетку, — пропищал нищий. — Когда ты будешь лежать в гробнице, какая будет тебе польза от этих монет?
В другой раз Нейур сидел, нетерпеливо перелистывая книгу, чтобы понять, доставит ли она удовольствие его второй жене. Эта женщина была для него все еще нова и интересна. Неожиданно ветер или чья-то рука — что-то перевернуло страницы, и перед Нейуром оказался рассказ о герое Симму. Симму боялся Смерти и потому решил стать врагом Владыки Смерти. Он украл у богов эликсир Бессмертия, чтобы спасти себя и человечество от власти разложения и конца.
— Говорят, — прошептал голос в ухо Нейуру, — что не так давно князь Улум носил титул Владыки Смерти и повелевал Смертью, но Симму присвоил себе этот титул, думая, что поборол Смерть…
Когда подошла смуглая жена Нейура в белой газовой накидке, Нейур сказал ей:
— В этой книге есть рассказ о герое Симму. Думаю, такой пустячок развлечет твое женское любопытство. Не сомневаюсь, ты веришь, что на небе есть колодец с эликсиром Бессмертия.
— Конечно, верю, — с мрачной усмешкой неохотно призналась женщина.
Потом, когда Нейур лежал с ней в постели, отсвет лампы превратил ее красивое лицо в эбеновый череп.
Вскоре злые желтые зимние ветры задули над пустыней. Пески понеслись на Шев, и мороз просачивался по ночам сквозь стены и минареты. Во сне к Нейуру явился гость.
— Через сотни лет Шев занесут пески пустыни. Через сотни лет кто вспомнит имя Нейура?
Когда возвратилось утро, Нейур стоял у высокого окна своих покоев, гневно сжав руки в кулаки, и смотрел на город. Король был бледен. Он вспоминал сон, в котором Шев, словно морем, затопило зыбучими песками пустыни.
Во сне Нейур видел собственный призрак, блуждавший по миру. Слышал он и много разных разговоров, но никто не вспоминал о нем.
Снизу с террасы послышался резкий звук, как будто две игральные кости ударились о тротуар. Король пристально посмотрел вниз. Там никого не было.
После всех этих непонятных происшествий Нейур при виде оставшихся после обеда костей стал впадать в глубокую задумчивость.
Странные события происходили тем временем в Шеве. Лампы зажигались сами собой и горели без масла. Мясники рассказывали, что отрубленные головы животных упрекали их. Иногда, когда женщина пудрила лицо жемчужной пудрой, та становилась черной как сажа. Иной раз козленок рождался с пятью ногами или курица несла деревянные яйца. Порой двери, которые всегда открывались вовнутрь, вдруг начинали открываться наружу, а вода, вытекавшая из общественного источника, внезапно начинала струиться по воздуху. Причиной этих событий был, конечно, Чузар. Кроме того, изменились и сами жители Шева: они стали чрезвычайно активными в тех случаях, когда обычно проявляли леность, мечтательными, когда надо быть деловыми, а в целом раздражительными, злыми, склонными к глупому веселью, ссорам и приступам плаксивости.