Очень вовремя. Быстро сгущавшиеся вечерние сумерки сделали его совершенно незаметным за большим разлапистым кустом. Ему надо было лишь дождаться, когда прохожие пройдут мимо и смело справлять подпиравшую вовсю нужду. Но те, словно издеваясь над ним, остановились аккурат по другую сторону куста. Было слышно даже их тяжёлое дыхание. Коренев хотел было крикнуть им, чтобы убирались ко всем Богам, но осёкся, внезапно услышав знакомый бас первого боярина. Будай тихо наставлял своего спутника на сунейском языке. Эх-х, жаль Семён этого языка не знал…
Но тут, как по заказу, раздался скрипучий старческий голос местного скимника:
- Хватит, вам, боярин, меж собой на своём басурманском языке шептаться, - возмущённо прошипел он, - Чай, вы тут не одни совет держите.
- Прости, отче, забылся в компании соплеменника, - виновато проговорил Будай, снова переходя на склавинский язык, - Так вот, уразумей, ярл, имя князя нельзя будет нигде поминать. Ни слово, ни дело, ни вещица какая, упаси Святой Дух, не должны даже намёка на него давать. Всё должно быть тайно. Свидетелей, кои вдруг будут – всех до единого порешить. Никто не должен ничего рассказать. Никогда. Дело весьма как важное. Смекаешь, друже? А ещё….
- Стой, боярин. Мне казаться – мы не одни! - ответил на ломаном склавинском языке низкий голос с сильным сунейским акцентом.
Коренев без труда узнал голос ярла Агонара. Тут же послышался знакомый звук тихо извлекаемого из ножен меча.
- Там, что-то есть, в кустах. Может – шпион? Я надо смотреть быстро.
**********************************************
Глава 50
Глава 50.
От неожиданности Коренев замер на месте, не смея даже дышать. Словно ледяная рука больно сжала его сердце. Он понял, что невольно подслушал часть безусловно тайного разговора.
Семён вовсе не был трусом и смерти не раз смотрел в глаза, но он не хотел умереть вот так глупо и бесславно, сидя с голым задом на земле без оружия и даже без порток. Положение было опасное. Последние остатки хмели мигом вылетели из его головы. Ни в коем случае нельзя было выдать своего присутствия. Но что делать? Бежать некуда. Да и бесполезно. Он буквально вжался в землю, затаив дыхание и готовый ко всему. Казалось, минуты ожидания длились целую вечность. Наконец, он с облегчением услышал приглушенный голос Будая:
- Да нет, Агонар, тебе почудилось. Должно быть птица какая аль заяц на огороде шалят. Повадились тут. Смерды ужо столько силков понаставили. Да толку то.
- Я надо смотреть от греха, - настаивал упрямый суней.
- Да никого там нет, говорю ж тебе - вот смотри. Сейчас камнем туда запущу.
Внезапно послышался характерный шорох и крупный камень, пущенный сильной рукой, со свистом пролетел сквозь куст прямо рядом с Семёном. Коренев действовал рефлекторно, лишь на инстинктах и какой-то интуиции. Буквально в самую последнюю секунду ему удалось чуть уклониться и этого оказалось достаточно, чтобы каменюка просвистела у него над плечом не задев его, и шлёпнулась где-то в глубине огорода. Вспорхнули несколько перепуганных птиц. Семён мысленно благодарил Мать-судьбу, а также своего давнишнего инструктора, в своё время безжалостно гонявшего курсантов и развивавшего до автоматизма все их инстинкты. Попади сейчас этот камень в него, вряд ли удалось бы остаться незамеченным.
- Вот видишь, никого, только птицы - пробасил боярин, - Да и кому здесь взяться то в такой час?
- А люди из Святоград? Вдруг узнать что-то?
- Да что они, по-твоему, следят что ли за нами? На кой им? Простые гонцы, - усмехнулся Будай, - Аникей сказывает - пили они сегодня цельный день. Я велел ему приглядывать за ними по-тихому. Сейчас небось храпят в своей избе.
- Старший видеть возы на дворе, ты сам сказать.
- Так что с того? Сия княжеская расправа к нашему делу касание не имеет. Это старградцам печаль. А столичным людям какое дело до наших разборок? Да и уедут они скоро и не будет их здесь. Никому ничего не расскажут.
- Добро, - нехотя согласился Агонар.
- Так вот, ярл – продолжил прерванную тему Будай, - Главное - Бурислава нужно немедля убрать с дороги нашего князя. Ни к чему сия помеха будет. Но только сделать всё по-тихому надобно. Тут у меня на тебя надежда большая, ярл.