На его стороне воля Великого Кагана и его завещание, а на их – вековые традиции и обычаи. Кого поддержит народ? Что важнее для общего блага? Что предпочесть?
В этот момент край входного полога слегка отодвинулся и внутрь шатра просунулась кудрявая черноволосая голова Георгия.
- Угощение готово, княже, - тихим шёпотом доложил стольник, - прикажешь подавать?
Бурислав словно очнулся от тяжёлого раздумья и живо ухватился за эту возможность хоть немного отсрочить принятие непростого решения.
- Да вы, небось, умаялись с дороги то? - обратился он к послам, - А дело вельми как важное. Оно не терпит поспешного решения. Стало быть, обдумать всё хорошенько надобно. Угостим вас пока, чем богаты, а позже мы вновь всё обсудим. Георгий, отведи послов в их шатёр, чтоб помыться могли, переменить платье дорожное и всё остальное. Готовьтесь к вечерней трапезе. Там всё и порешим.
Сказав это, князь без лишних слов поднялся из-за стола и скрылся за тяжёлым парчовым занавесом на спальной половине. Послам ничего не оставалось, кроме как с поклоном выйти из шатра и направиться вслед за Георгием, под укоризненным взглядом Добрыни. Для них уже ставили несколько походных шатров на противоположной стороне лагеря. По дороге Мокша догнал Горясера и, взяв его под руку, пошёл рядом.
- Ну, что скажешь, Горясер, - тихо, чтоб не услыхал Георгий, обратился он к тургуровскому боярину, - Удалось нам образумить княжича, чтоб не перечил он старшему брату? Аль взбрыкнёт молодец? Ты ведь у нас ведун-чернокнижник и горазд чужие души читать.
- Трудно сказывать доподлинно, - так же тихо отвечал тот, - Но сомненья в нём есть. Старшинство он чтит. Чую, тяжко ему будет решиться идти поперёк вековых обычаев. Совестлив и нерешителен. Закон чтит и крови не хочет, а без неё власти не добыть. Слаб он.
Некоторое время шли молча, пыля сапогами по земляной тропинке. Мокша ждал, чувствуя, что Горясер ещё не всё сказал. Наконец мрачный боярин снова заговорил:
- Вот, разве что, Добрыня и другие воеводы уговорят княжича принять власть. Их он вполне может послушать. Одно худо для нашего господина Севолода, что войско да дружина княжеская Бурислава стоят. С этим трудно будет поспорить. Сейчас сила на его стороне.
- Так что же нам делать?
- Пока поснедать плотно, оно никогда не лишним будет, - улыбнулся Горясер, - Будем делать как велел князь - помоемся, переоденемся и на княжескую трапезу явимся. А там поглядим. Авось всё и уладится.
- Тебе легко глаголеть праздное, да зубы скалить, - вздохнул Мокша, - Не тебя ведь Севолод старшим в посольство определил. Не тебе и ответ держать. Вот с меня и спросит он коли успеха не добьёмся.
- Полно тебе раньше времени кручиниться, - дружески хлопнул его по плечу Горясер, - Ещё не вечер. Верь мне. Всё образумится должным образом. Терпение – лучшая добродетель.
- Тоже мне – успокоил, - пробурчал недовольно Мокша, - Что же нам теперь только на эту «добродетель» и уповать. Нет ли средства по надёжнее, чтобы княжича образумить?
- Есть! – ответил Горясер и глаза его как-то странно блеснули, - Говорю же тебе – ещё не вечер. Если слова не подействуют – силу применим!
- Силу!? – изумился боярин, - Шутишь!? Да, нешто есть у нас такая сила, чтоб целое войско Бурислава пересилить?
- Такая сила есть! – снова загадочно ухмыльнулся его собеседник, - Будь спокоен. Всё будет по-нашему!
* * * **
Глава 38
Глава 38.
На удельный град Вручай уже давно опустилась ночная тьма, но из княжеской гридницы никто не расходился. Надо было принять какое-то решение. Прочитав столичную грамоту, князь Станислав обернулся к собравшимся. Десятки глаз устремили на него вопрошающий взгляд. Всем было любопытно узнать какие новости пришли из Святограда.
За долгие годы правления Велимира люди уже отвыкли от кардинальных изменений во власти. Жизнь текла своим чередом. Казалось, что всё настолько было предопределено его нерушимой Верховной волей, что ничего уже нового случиться не может. А тут такие известия – Великий Каган умер! В Святограде - новый правитель.Как теперь всё сложится при новом государе никто предположить не мог.
- Всё верно. Стольные бояре объявили Севолода, брата моего, новым Каганом, - проговорил Станислав на удивление несколько небрежно, - Теперь он зовёт меня в Святоград. Требует клятву верности. Обещает свою милость и братскую любовь.