— Вот… — сказал Дэвид, показывая на сугроб. — Сперва он был там, с другой стороны, а потом взлетел, перемахнул через корабль и приземлился тут. Это правда. Я сам это видел, потому что был на мачте. И матросы, которые рубили лёд, тоже вам подтвердят.
Мужчины закивали. В их глазах читался страх и вместе с ним толика призрачной надежды. По всей видимости они так долго находились в затруднительном положении среди снега и льда, что любая странность, пускай даже никак не обещавшая выход из текущей ситуации, воспринималась позитивно, потому что нарушала заледеневший статус-кво.
— Что… Что думаете, ваше благородие? — спросил Дэвид.
Матросы тоже стали поглядывать в мою сторону. Некоторые из них смотрели вызывающее. По всей видимости Дэвид был прав, когда говорил, что мораль на корабле опустилась до тревожного значения. Люди специально искали повод осудить решение своего капитана, нарваться.
…Впрочем, учитывая расстановку сил, правильнее будет сказать, что нарывается здесь именно Натаниэль.
Я провёл рукой по поясу и чертыхнулся про себя, что забыл захватить пистолет.
— …Приказываю временно остановить работы и всем вернуться на корабль… Подождём и проверим, что всё это значит, а потом… Будем думать.
На секунду лица мужчин стали задумчивы. Затем все медленно закивали. Я выдохнул густой пар, понимая, что принял наиболее правильное решение. Даже Дэвид бросил на меня отчасти удивлённый, отчасти одобрительный взгляд.
После этого я стал возвращаться в свою каюту. Все мои мысли были о сокровище. Значит, это был волшебный артефакт… В некотором смысле. Мои опыты показали, что магии как такой в этом мире не было. Вернее, она была, но другая. И некий закон, некие особенные правила этой реальности мешали мне использовать обыкновенные заклятия и превращали мою ману, вернее сказать мой «туман», в этот «песок лайма».
Мои губы тронула горькая улыбка. Тоже неплохо. С одной стороны, это сильно ограничивает мои способности; с другой, если в этом мире подобного рода сокровища встречались повсеместно, это был настоящий клад. Пиратский. Некоторые волшебные артефакты встречались и в мире Файрана, но, во-первых, последний был для меня теперь закрыт, а во-вторых в этом мире они были особенно чудесными.
Мне срочно нужно провести ещё несколько экспериментов с таинственным стеклянным сосудом. Я открыл дверь в свою каюту, зашёл в неё… И замер. По моей спине пробежался мороз. Девочка, Хризантема, стояла посреди помещения. В своих ручках она держала необыкновенно большой пистолет и целилась прямо на меня. В её стеклянных глазах сверкала решимость…
26. сокровище
— Хри… — не успел я произнесли и слова, как сноп искр вырвался из чёрного дула, а затем растворился в клубах порохового дыма. Я услышал хлопок и почувствовал сильное жжение в районе левого плеча. Я немедленно бросился в сторону. Дым развеялся. В нём выступили очертания ребёнка. Девочка свалилась на колени и кашляла. Я быстро двинулся к ней, и секунду спустя пистолет упёрся прямо в мой живот. Щелчок… Ничего. Он был однозарядным. Я отбросил его в сторону и схватил руки ребёнка своими толстыми пальцами. В глазах девочки мелькнуло решительное отчаяние, на смену которому тотчас пришёл безграничный мрак. Она зажмурилась, ожидая худшего.
Прошло несколько секунд. Глаза ребёнка медленно приоткрылись и сморгнули. Я отпустил её и, покачиваясь, свалился на пол. Из моего плеча весенний ручейком струилась кровь.
— Фух… Знаешь, это было неприятно, — сказал я растерянной Хризантеме.
Она попятилась.
— Но он… В смысле я заслужил.
Говорить было сложно, мешала отдышка. Казалось бы, единственная рана, но ощущение было такое, будто весь жир, который переполняет моё тело, вдруг превратился в море нефти, в которое бросили спичку.
— Хризантема, можешь сходить и позвать врача? Если они ещё торчат на корме, то могли не слышать выстрел…
Девочка поморгала. На мгновение в её глазах появилось недоверчивое выражение. Наконец она медленно развернулась и вышла в коридор.
Когда за дверью зазвучал быстрый топот её тонких ножек, мне вдруг подумалось, что отпускать её было неправильно, и что теперь она, опасаясь за свою жизнь, верно попробует сбежать. Бежать отсюда было, правда, некуда, но испуганный ребёнок может натворить самые разные глупости. Впрочем, подниматься и брести за ней у меня уже не было сил.
Через несколько минут Хризантема вернулась. С ней был обеспокоенный Дэвид и корабельный врач — старик с длинной козлиной бородкой, который постоянно горбился. У них за спинами теснились остальные матросы. Меня уложили на кровать, раздели и старик стал бережно кромсать моё жирное тело, изымая пулю.
— Кто это сделал, ваше благородие? Обещаю, я найду предателя и… Эм… Сделаю с ним, что полагается, — заявил Дэвид.
Я посмотрел на Хризантему, глазки которой поглядывали на меня из толпы.
— Никто, — ответила я спокойным голосом. — Пистолет случайно выстрелил, когда я его заряжал.
— Ах… Б-бывает, — кивнул Дэвид. Врач покачал головой. Среди матросов зазвучал шёпот. Некоторые стали презрительное фыркать. Один и вовсе громко прыснул, по всей видимости представляя себе эту картину. И только Хризантема смотрела на меня пристальным и задумчивым взглядом.
Когда окровавленная пуля наконец звякнула о металлическую тарелочку, врач завязал мою рану и сказал, что в ближайшее время вашему благородию следует избегать орудовать левой рукой. Затем он и остальные матросы стали протискиваться в коридор. Дэвид ушёл последним, перед этим не забыл поинтересоваться, нужно ли мне чего-нибудь — нет, — и после этого в закрытой каюте остались только я и Хризантема.
Девочка смотрела на меня пристальным и выжидающим взглядом. Не говоря ни слова, я достал пистолет, затем пули и порох и принялся заряжать оружие. В глазах Хризантемы немедленно мелькнуло «понимание». Она стиснула зубы и зажмурилась.
— Вот, — сказал я. — Держи.
Серые глазки открылись.
Хризантема с удивлением посмотрела на оружие, которое я протягивал ей рукояткой вперёд.
— Может взять его себе, если понравился.
Она помялась, затем приблизилась и осторожно взяла оружие в свои ручки. Я протянул её пули и баночку пороха.
— Знаешь, как его заряжать?
Девочка растеряно кивнула.
— Хорошо. Пригодится для самозащиты. Спрячь его и не показывай — это опасно. Но если кто-нибудь к тебе полезет, включая меня, разрешаю прострелить ему голову. Только целься точнее, договорились?.. Вот и хорошо. А теперь иди… Не знаю, найдётся ли на корабле другая одежда твоего размера, но можешь поискать. В платье должно быть холодно… На этом всё.
Хризантема неуверенно кивнула, а затем направила заряженный пистолет прямо в моё лицо. Я улыбнулся. Несколько секунду девочка пристально разглядывала меня своими ясными серыми глазами, я и отметил про себя, что от прежнего её взгляда, взгляда куклы, ничего не осталось.
Наконец она медленно опустила оружие и, озираясь, вышла за дверь.
— Фух…
Я свалился на кресло.
Ну вот и всё. Одно проблемой меньше.
Или больше?
Кто его знает…
Я выдохнул и поморщился от боли, которая тотчас пронизала моё плечо; затем перевёл дух и придвинул стеклянную ёмкость — сокровище.
И так.
Насколько я понимаю, верхний ярус представляет собой своего рода макет окружающего мира. Всё то, что перемещается внутри макета, перемещается в реальности. Следовательно, если я возьму маленький кораблик и переставлю его в тёплые воды, Тиберий сможет выбраться из ледяной западни.
Видимо так… Но прежде чем браться за это дело, я решил сперва провести ещё некоторые эксперименты.
Я выцепил глазами другой сугроб, поменьше, чтобы не привлекать внимания, и поставил его в другой место. В нижнем отделении снова растворилось немного зеленоватого песочка.