Я догадался, что скорее всего это был один из кораблей, которые патрулируют приграничные с архипелагом воды и вылавливают пиратов, которые возвращаются с награбленным.
Всё же пятое море было спорным, и Конфедерация имела здесь немалую власть.
Через некоторое время судно приблизилось, и я смог разобрать его очертания.
— Ваше благородие, кажется это… — заговорил было Дэвид, но я прервал его:
— Патрульный фрегат третьего класса, тридцать орудий, команда в семьдесят человек, из которых примерно тридцать — морские пехотинцы. На вооружение сабли, мушкеты и дробовики.
Дэвид опешил, а затем посмотрел на меня с уважением и даже толикой отеческой гордости. Его примеру последовали остальные матросы, которые стояли на палубе и хмурыми беспокойными глазами разглядывали нашего неожиданного попутчика.
Всё же не зря я целую неделю зачитывался по ночам корабельными справочниками. Теперь мои знания могли произвести определённое впечатление.
Впрочем, сейчас не время хлопать себя по голове. В равном бою у Тиберия и тем более его команды не было не единого шанса против такого судна.
32. бах!
Мне вспомнилась стеклянная сфера, которая лежала в тайнике в моей каюте. На протяжении последний нескольких недель я старательно перерабатывал свою ману в песок лайму. Теперь его было более чем достаточно, чтобы, например, приподнять нашего преследователя в небо и перевернуть. Более того, враг был всего один, и, если мы от него избавимся, он не сможет сообщить остальным, что именно здесь произошло, и тогда никто не узнает про моё сокровище…
Тем не менее, была одна причина, почему мне не хотелось этого делать.
Жалость.
Странно прозвучит в устах «кровожадного пирата», но мне действительно не хотелось убивать команду этого корабля. Я решил сделаться пиратом только потому, что Натаниэль не оставил мне иного выбора. Сам же я не был сильно расположен к грабежу и убийствам. Конфедерация тоже была далеко не ангелом, но это вовсе не значит, что убивать невинных матросов было правильно. Мне хотелось сохранить нейтралитет в данном конфликте… Или по крайней мере не замарать свои руки.
В то же время, если я их просто припугну, используя для этого стеклянную сферу, они потом доложат, что у Натаниэля имеется сокровище, и награда за его голову немедленно прибавит тройку другую нулей.
Я вздохнул.
В очередной раз моя доброта ставит меня в чрезвычайно затруднительное положение.
Впрочем, был и другой вариант.
— Поднимайте зелёный флаг! — крикнул я.
— Вы уверены, ваше благородие? — удивился Дэвид. Остальные матросы замялись. Зелёный флаг поднимали торговые и прочие мирные суда, когда хотели показать патрулирующим кораблям Конфедерации, что готовы к проведению «инспекции».
Редко можно было выявить пиратский корабль с первого взгляда. Иной раз они умеют хорошо маскироваться. Единственным верным способом вычислить разбойников было спуститься прямо к ним на корабль и провести инспекцию. Судя по сигналам, которые подавал фрегат конфедерации, именно этого он от нас и требовал.
Что ж, пускай. Стоит рискнуть. На данный момент на Тиберии не было ни одной награбленной монетки. Чёрный флаг я приказал хорошенько спрятать. Большую часть времени конфедералы использовали собственную базу пиратских судов и команд для опознания, но единственным пятном на репутации Тиберия было нападение, которое тот совершил в самом начале своей карьеры.
Произошло это совсем недавно и в пределах другого моря. Вполне может быть, что патрульный фрегат, который несколько месяцев занимает свой пост, ещё не получил обновлённый список. Мы могли выйти сухими из…
Впрочем, это не самый подходящий оборот.
Если же нас обнаружат… У меня и на этот случай имелся план.
Хотя и рискованный.
Вскоре Тиберий пошёл на сближение. Времени потребовалось изрядно. Иной раз выровнять корабли посреди моря едва ли не труднее, чем космические станции на околоземной орбите. Между судами протянули мостик, после чего с команды фрегата на Тиберий спустилась следственная команда.
Последняя состояла из нескольких человек в голубых и белых мундирах. Возглавлял отряд высокий, но довольно молодой человек с голубыми, кажущимися несколько контрастными на фоне ясного неба глазами.
Осмотревшись, он заметил меня, и на секунду на его светлом лице мелькнула неодобрительная тень; затем он выпрямил спину и сказал:
— Я, капитан третьего ранга Рошель Жермен, желаю видеть капитана вашего судна, а также его лицензию, — заявил молодой человек. Я вышел вперёд и протянул ему руку. Рошель помялся и сухо протянул свою собственную в белой перчатке.
— Капитан Натаниэль Тибериус Фердинанд. Приветствую, капитан.
— Приветствую, — ответил Рошель, явно воспитанный человек, судя по тому, как старательно он «не» смотрел на мой живот. — В рамках полномочий, предоставленных мне адмиралтейством, я бы хотел проверить ваши документы.
— Сию минуту. Дэвид, принести капитану Рошелю бумаги.
— Слушаюсь, ваше благородие, — кивнул Дэвид и немедленно направился на нижнюю палубу.
Между делом я осмотрел свиту Рошеля. С ним было два морских пехотинца в голубой форме и лейтенант с вытянутым лицом и длинными кучерявыми волосами. Последний с явным неодобрением смотрел на меня, Тиберий и вообще всё вокруг.
Вскоре вернулся Дэвид и вручив Рошелю кипу листков. Молодой капитан стал их методично пролистывать. Я старался сохранять спокойствие, но чувствовал себя как студент, когда у него проверяют домашнюю работу, сделанную только наполовину.
Через некоторое время капитан Рошель нахмурился:
— Где ваше свидетельство о цели плавания?
Я ругнулся.
Молча.
Разумеется, Натаниэль не собирался маскироваться, а потому не стал оформлять данное свидетельство даже для вида. Более того, когда я несколько времени назад поинтересовался о состоянии наших бумаг, Дэвид долго мялся и наконец признался, что ослушался «моего» приказа выбросить их за борт, сделанного, видимо, потому, что Натаниэль считал, будто настоящим пиратам не положено располагать официальными документами.
— Я решил не оформлять данное свидетельство, — ответил я уверенным голосом.
— Почему? — нахмурился Рошель.
— Капитан… Это… Весьма щепетильная история. Я бы предпочёл поведать вам её с глазу на глаз.
Рошель прищурился. Лейтенант в его свите презрительно усмехнулся.
— Пускай, — наконец сказал Рошель. — Пошли.
Я кивнул и повёл его на нижнюю палубу. Мы спустились на лестницу и вышли в коридор, когда перед нами вдруг замаячил мальчик.
— Юнга? — спросил Рошель.
— Именно так, — ответил я машинально.
А потом оторопел.
Стоп?
Юнга?
Какой ещё юнга?
В нашей команде не было мальчишек.
Я присмотрелся к пареньку, который в это время тоже пристально нас разглядывал. На нём были штаны, подрезанные и завязанные на поясе верёвкой, и белая рубашка. Его неряшливые светлые волосы словно пальмовые листья спадали на серые глаза.
Только благодаря ним я узнал в мальчишке Хризантему, которую не видел уже несколько недель. В остальном девочка совершенно преобразилась. Интересно, кто перешил для неё рубашку? Горничная?
Хризантема быстро и небрежно посмотрела на меня и, как мне показалось, несколько задержала взгляд на Рошеле. На секунду я заволновался, как бы она не сделала ничего, что могло бы дискриминировать меня в глазах капитана, — к своему стыду я даже испытал толику облегчения, когда вспомнил, что ребёнок не может говорить, — но у девочки были другие планы.
Не сказав ни слова, она повернулась и скрылась за дверью.
— Очень грубо, — сухо заметил Рошель.
— Прошу прощения, капитан. У него… проблемы с воспитанием. Идёмте.
Рошель понимающе кивнул, и вместе мы прошли в мою каюту.
Припоминая страницу четвёртую, параграф шестой «Правил Этикета», а также фильмы про пиратов, я не стал садиться за стол, но открыл шкафчик со спиртными напитками и предложил: