Клеопатра была умна и соображала быстро, так что ей не составило труда осознать то, что имел в виду Цезарь. Она кокетливо встряхнула волосами и дотронулась до руки Цезаря, пробежавшись пальцами до плеча.
– Ты не называл меня «дитя» прошлой ночью или ночью раньше.
Цезарь осторожно кашлянул.
– Кажется, у нас гость. – Он приветливо кивнул Рамтату. – Есть новости?
– Подойди! – властно распорядилась Клеопатра. – Ты нашел женщину, о которой говорил?
Рамтат низко поклонился.
– Да, сиятельная царица. Она надежно заперта под охраной у меня на вилле.
– Почему ты не привел ее ко мне? – требовательно спросила Клеопатра.
– Я пытался, сиятельная царица, но из-за сражения на улицах мне это показалось слишком опасно.
– Однако тебе удалось попасть сюда без проблем, – задумчиво произнес Цезарь. – Наверняка ты знал, что дворец усиленно охраняется.
Зеленые глаза Клеопатры сощурились, превратившись в узкие щелочки.
– Владыка Рамтат! Ты прекрасно знал, что я жду, когда ты доставишь эту женщину сюда. Если она является частью какого-то хитроумного плана нанести мне вред, у меня есть люди, которые заставят ее говорить.
Все сжалось у Рамтата внутри при мысли о том, что Даная может очутиться в руках безжалостного тюремщика.
– С твоего милостивого разрешения я сам открою правду.
Цезарь подошел к Рамтату и изучающе смотрел на него некоторое время. Затем с улыбкой повернулся к царице.
– Полагаю, наш благородный Рамтат сильно увлечен этой женщиной. – Он вопросительно взглянул на молодого воина. – Как ее имя?
– Даная.
– Или, может быть, ее имя «убийца»? – сказала Клеопатра, внимательно оглядывая Рамтата. – Ее уже обвинили в том, что она беглая рабыня, выдающая себя за благородную даму.
Цезарь от души расхохотался и хлопнул Рамтата по спине.
– Наконец-то ты нашел женщину, которая нравится тебе, а она может оказаться опасной шпионкой! Я восхищен твоей оригинальностью!
Клеопатра с недовольным видом подошла к Рамтату ближе.
– Твои сердечные дела не могут цениться выше моей жизни. Эта женщина заперта?
– Да, сиятельная царица.
– Ты должен доставить ее ко мне завтра не позже полудня.
Цезарь сложил за спиной руки и, улыбаясь, обошел вокруг Рамтата.
– Думаю, тебе не хочется отдавать нам эту женщину. Я правильно понимаю?
Рамтат почувствовал, что краснеет.
– Я только хочу, чтобы суд был правым. Если она невиновна, ее не следует подвергать унижению или помещать вместе с преступниками.
Цезарь повернулся и посмотрел на Клеопатру.
– Я полагаю, что мы можем без опасений оставить эту женщину под охраной благородного Рамтата до тех пор, пока будем готовы допросить ее. Раз он держит ее взаперти, она не может представлять для тебя опасности.
Клеопатра нехотя кивнула.
– Хорошо стереги ее, – раздраженно предупредила она. – Если она сбежит, ты мне дорого заплатишь.
Рамтат поклонился.
– Теперь, когда этот вопрос улажен, есть еще одно дело, которое ты должен выполнить для меня, – сказала царица, постукивая пальцем по подбородку.
Рамтат снова поклонился.
– Я полностью в твоем распоряжении.
– Никогда не сомневайся, что Рамтат твой человек, – сказал Цезарь, с довольным видом глядя на царицу. – Паршивец предан только тебе и Египту. Он ни на минуту не позволял мне забыть, что служит мне исключительно потому, что это в твоих интересах.
Царица довольно улыбнулась, и у Рамтата перехватило дыхание – в это мгновение ее сходство с Данаей стало несомненным. Даная и царица были примерно одного возраста. Даная была красивее царицы, но то, что они сильно походили друг на друга, не могло оказаться простым совпадением.
– Я не хочу, чтобы мой самый преданный соратник участвовал в сражении, – заявила Клеопатра. – Я приказываю ему находиться рядом со мной и быть моим личным телохранителем.
Рамтат поклонился. Хотя он охотнее присоединился бы к войскам, участвующим в бою, чтобы защищать Александрию, он не мог отказать царице.
– Это высокая честь для меня.
– Нет, – возразил Цезарь. – Сначала он должен сделать кое-что для меня, прежде чем я отпущу его со службы. Он единственный человек, которому я могу полностью доверить выполнение этого задания.
У Клеопатры был такой вид, словно она собиралась оспорить это, но все же она уступила и согласно кивнула.
– Передаю его тебе, но только для одного этого поручения. Затем я заберу его назад. – Она с любопытством спросила: – Что же это за дело, которое требует личного участия моего высокородного подданного?
– Я хочу, чтобы он точно выяснил, где именно находится твой брат. Тебе ведь хочется узнать это, разве не так? И кто, кроме блистательного Рамтата, способен вычислить его путь по полям сражений, проникая повсюду и исчезая так, что никто его не заметит? Уж определенно ни один из моих римлян.
– Это очень опасно! – возразила царица.
– Мы живем в опасные времена, моя дорогая, – напомнил Цезарь, продолжая внимательно наблюдать за Рамтатом. Проконсул достаточно хорошо изучил молодого генерала, чтобы понять, что того что-то беспокоит. – Что тебя тревожит, Рамтат?
– Не то чтобы я был встревожен. Просто я пытаюсь разрешить загадку, которая не дает мне покоя.
В голосе Цезаря проскользнуло любопытство.
– Ну так расскажи нам об этом – сделай одолжение, позволь нам узнать, о чем ты думаешь.
Рамтат мрачно кивнул, наблюдая за царицей.
– Дело в том, сиятельная царица, что Даная удивительно похожа на тебя – вплоть до цвета глаз. Но есть и еще одна загадка: Даная носит на шее очень ценную подвеску, подвеску с царской символикой. Когда я спросил ее о ней, она замкнулась и сказала только, что эта вещь принадлежала ее матери.
Клеопатра раздраженно сжала губы.
– Вероятно, ее мать произвела на свет одного из побочных отпрысков моего отца. Возможно, она была рабыней, которая пришлась моему отцу по вкусу.
– Я рассматривал такую возможность, – признался Рамтат.
– Опиши мне эту подвеску, – сказала царица. – Как она выглядит?
– Я могу сделать лучше, если ты позволишь, сиятельная царица. Думаю, я смогу нарисовать ее.
Клеопатра кивнула в сторону стола, заваленного папирусами, где стоял горшочек с чернилами.
– Так сделай это!
Рамтат опустил тонкую тростниковую кисточку в чернила и набросал несколько линий на листке папируса. Затем протянул этот листок царице. Он смотрел, как Клеопатра разглядывает рисунок, и заметил, что лицо ее побледнело.
– Ты уверен, что это точный рисунок?
– Да, сиятельная царица. Подвеска искусно выполнена из золота в виде свернувшейся кобры. Глаз змеи – очень крупный изумруд.
– Мне знакома эта вещь. Мой отец приказал придворному золотых дел мастеру изготовить две одинаковые подвески. Одну для моей матери, а другую для… – Ее голос прервался, а лицо стало еще бледнее. Она опустилась на обитую кожей скамейку и горестно покачала головой. – Долгое время считалось, что владелица второй подвески умерла. Если эта женщина еще жива или если Даная ее дочь, она может представлять для меня страшную опасность, которую ты даже не можешь вообразить.
– Глупости! Никогда не поверю, что эта рабыня, если она действительно рабыня, может представлять для тебя угрозу, – скептически заметил Цезарь.
С застывшим лицом царица наклонилась вперед и заглянула Рамтату в глаза.
– Я должна узнать, действительно ли она ее дочь. Нельзя исключить возможности, что она попытается сместить меня и занять мое место.
– О ком ты говоришь? – возмущенно сказал Цезарь. – Кто та женщина, которой твой отец подарил эту драгоценность?
– Илана была дочерью самого доверенного генерала отца, командующего войсками Алекоса. Один из его дальних предков сопровождал Александра Великого в его походе на Египет. Говорили даже, что он состоял с Александром Великим в родстве. Я точно не знаю, но генерал был из очень знатного рода, и мне помнится, что отец говорил, будто отец Иланы чисто греческого происхождения, как и мы, Птолемеи. В детстве я слышала много разговоров о редкой красоте его дочери и о том, что мужчины не могут не влюбиться в нее. Мой отец не стал исключением. Ходили слухи, что он даже женился на ней, но если и так, никаких документов не сохранилось.