- Ты, верно, могущественный чародей, господин. Скажи, сколько еще времени погода не пустит нас в море? Наши женщины и дети голодают...
- Я приведу вам рыбу, - ответил Зайрек. Он что-то сказал, повернувшись к морю. Огромная волна накатила на берег и ушла, оставив десятка два бьющих хвостами, задыхающихся рыбин. Это потрясло рыбаков. Ни один земной колдун, о котором они когда-либо слышали, не мог повелевать морем и его созданиями. Однако Зайрек, познавший магию морских королей, посмеялся над рыбаками: когда они бросились собирать неожиданный улов, чтобы унести его домой, о берег ударила вторая волна, промочив до нитки рыбаков, залив их сети и лодки и смыв с берега всю рыбу. Зайрек стоял и смотрел на происходящее со зловещей улыбкой.
Рыбаки в гневе и ужасе стали осыпать чародея проклятиями. А один из них, разозлившись, схватил камень и швырнул его в колдуна. Камень раскололся в воздухе, и его осколки, не причинив Зайреку ни малейшего вреда, упали на землю. Колдун что-то сказал, обращаясь к бурному морю, а потом обернулся к человеку, посмевшему швырнуть камень:
- Когда ты в следующий раз отважишься выйти в море, твоя лодка пойдет на дно, и ты вместе с ней.
Третья деревня, по сравнению с предыдущими, процветала. На воду, словно ширококрылая птица, опускался вечер. У тропинки, идущей вдоль берега, стояла харчевня, освещенная желтыми огнями. Изнутри доносилось громкое пение. Зайрек вошел в харчевню, медная клетка не отставала от него. В зале тут же воцарилась тишина.
- Вина и мяса, - бросил Зайрек, а когда ему принесли требуемое, он стал есть и пить в своей обычной бесстрастной манере. Страшная клетка скрывалась в тени, но запах разложения - теперь более слабый, ибо немного осталось от плоти Хабзура - просочился во все углы, вызвав у пирующих бледность и тошноту.
- Наверняка этот несчастный был заклятым врагом этого могущественного колдуна, - сделав такой вывод, посетители с поспешностью распрощались с хозяином и разошлись. Вскоре в харчевне остались только Зайрек, владелец харчевни и его семья.
Чародей сидел в зале, освещенной тусклыми светильниками, в которых горел рыбий жир, подперев рукой подбородок. Около полуночи буря усилилась, волны с ревом разбивались о камни. Зайрек выдернул из жаркого нож, отсек с левой руки Хабзура одну фалангу указательного пальца, вышел за дверь и швырнул кость в море.
Хозяину харчевни, выглянувшему за дверь, показалось, что он различил вдалеке на гребнях волн смутные мерцающие очертания - воины с развевающимися волосами, странные колесницы, отблеск акульих спин. В завывании ветра слышался женский голос, но слов было не разобрать.
Зайрек вернулся в дом.
- Я буду спать в твоей постели, - сказал он хозяину, - с самой красивой из твоих дочерей.
Тот в ужасе согласился. Его дочь пришла к Зайреку, не испытывая ничего, кроме отвращения, но вскоре она уже стонала от наслаждения, а утром, осмелев, попыталась удержать колдуна, но, разумеется, тщетно. Тогда, в глупой уверенности, что она может обходиться с ним, как с другими мужчинами, дочь хозяина принялась визжать и кричать на чародея. Зайрек произнес какое-то слово, и она замолчала.., и осталась немой до конца жизни.
***
Зайрек пришел к городу у моря. Башни вздымались в утреннее небо, а птицы летали над бледно-алым диском солнца. Усталость вернулась к колдуну, он никак не мог выспаться как следует. Он уставал даже от злобы и несправедливости, и уставал очень быстро. Но он не признавался себе в этом. На дороге, которая вилась над морем по склону скалистого утеса, он встретил каких-то людей и изменил цвет их кожи на оливковый - они посмотрели друг на друга и в ужасе закричали. Проходя мимо колодца, Зайрек придал воде в нем вид, запах и вкус крови - один из старейших и гнуснейших колдовских трюков. Когда он добрался до обнесенного стенами города, его башен и птиц, рынка на огромной площади и многоярусной крепости, ему показалось, что он видел уже тысячи подобных городов, хотя в действительности побывал лишь в нескольких. Душевная усталость породила в нем желание осесть наконец где-нибудь в одном месте. То, что в молодости побуждало его к движению, исчезло. Теперь душа его постарела. Однако, пройдя через город, Зайрек облюбовал его предместья. Время от времени он творил какие-нибудь утонченные пакости - это придавало ему сил - и шел дальше, а иначе, как однажды ему подумалось, он мог просто остановиться на месте, обратись в живой камень.
Путешествие утомляло колдуна. Слишком легко достались ему магия и любовь. Все доставалось слишком легко.., или оставалось навсегда недоступным...
Клетка шла за ним следом. Хабзур, лишившись пальца на ноге и на руке, превратился в голый скелет и громыхал костями при каждом шаге клетки.
Впереди, окутанный серо-зеленой дымкой, показался полуразрушенный дом. Зайрек поднялся по полусгнившей лестнице, прошел по запущенному саду, где местами обнажилась горная порода. Двери заскрипели, болтаясь на ржавых петлях. Всю мозаику растащили воры. Сквозь разбитые окна ветер задувал водяные брызги - опять собиралась буря - Морской Народ преследовал Зайрека... Соленая вода давно затопила погреба дома, где из разбитых кувшинов росли теперь морские травы.
Уныние развалин привлекло болезненное воображение Зайрека. Вероятно, этот дом наложился на призрачный образ разрушенной крепости в пустыне, где безумные благочестивые старцы дурно обращались с ним, пытаясь изгнать "демона", и по-дурацки гладили его по голове. Тогда ему было девять лет, и звали его Зайремом. "Да не построй себе дворца в этом мире..." Какая ирония; поддавшись всем искушениям и попав во все западни, от которых его предостерегали старцы, Зайрек все еще сохранил в душе их стремление к нищете.
И все же, используя свое искусство и людей, заколдованных и уведенных им из города, а также то, что эти люди притащили оттуда, Зайрек привел дом в порядок. На пол легли мягкие толстые ковры, на окнах зашевелились тяжелые занавеси, дом ломился от всевозможных предметов роскоши, украденных или добытых еще более зловещими способами. Время от времени сюда приходили женщины. Они, как во сне, брели по дороге вдоль берега, поднимались по лестнице, шли по запущенному саду, входили в дом и направлялись прямо к черному ложу под черным балдахином. Эта кровать с резными черными столбиками и черным бархатом - случайно или с мрачным умыслом - напоминала могилу. Время от времени в доме для развлечения Черного Мага умирали люди - хотя Зайрек получал от их просьб, мук и смертей не слишком большое удовольствие. Он завидовал их смерти, вернее, прилагал все усилия, чтобы заставить себя хоть что-нибудь почувствовать - зависть, боль, гнев. Но все чувства и ощущения истлели в его сердце. Даже жестокость стала привычкой Зайрека.