Подчеркиваю, наукой о материальной культуре. Вскоре нам предстояло убедиться, что в области духовной культуры нас от них отделяет пропасть. История их расцвета и гибели учит нас, что государство обречено, если его умственные возможности опережают развитие душевных качеств. Именно это погубило древнюю цивилизацию, и то же самое может привести к гибели и нашу.
Мы обратили внимание на то, что в одной из частей древнего города имеется обширное здание, которое прежде не иначе как стояло на холме, поскольку и сейчас располагалось заметно выше общего уровня. К нему вела длинная широкая лестница черного мрамора, из того же материала, в основном, сооружено было и все здание, но теперь мрамора было и не разглядеть под омерзительными желтыми грибовидными полипами, торчащими, словно распухшие обрубки рук прокаженного, с каждого карниза и выступа. Над главным входом на черном мраморе была вырезана устрашающая маска с ощерившимися змеями вместо волос, похожая на голову Медузы Горгоны, этот символ то там, то тут повторялся и на стенах. Несколько раз мы выражали желание обследовать это угрюмое здание, но при каждом случае наш проводник Манд выказывал величайшее волнение и, неистово жестикулируя, упрашивал нас отступить прочь. Было ясно, что, покуда он будет сопровождать нас, нам своего намерения не осуществить, а неуемнейшее любопытство подстрекало нас проникнуть в тайну этого зловещего места. И однажды утром мы, Сканлэн и я, устроили по этому поводу совет.
— Слышь, начальник,— сказал он.— Там штучки, которых эт’ мудрила ни за что не хо показывать, он темнит, а мне аж кортит шмыг туда по-умному. Нам, вам и мне, те’рь няньки ни к чему. По-мойму, мы каждый сам имеет право — надел свойную маковку и шагай за дверь. Так пошлимте и посмотримте.
— А почему нет? — сказал я, мучимый любопытством не меньше Сканлэна.— Есть у вас возражения, сэр? — спросил я у как раз вошедшего в комнату доктора Маракота.— Или все же изволите пойти с нами и потеребить эту черную магию.
— Черную магию, сказал бы я почти с той же уверенностью,— ответил он.— Вы когда-нибудь слышали легенду о Владыке Темной Стороны?
Я признался, что не доводилось. Забыл, упоминал ли я прежде, что профессор — виднейший в мире специалист по сравнительной теологии и древним первобытным верованиям. Даже далекая Атлантида не осталась вне круга его познаний.
— Сведения по этому поводу дошли до нас главным образом через Египет,—- пояснил он.— Из того, что жрецы Саисского храма рассказали Солону, образовалось слитное ядро, а вокруг уже напластовалось остальное, отчасти правдивое, отчасти выдуманное.
— И что за умности натрёкали эти самые жрецы?— спросил Сканлэн.
— Довольно много. Но среди прочего пущена в обращение легенда о Владыке Темной Стороны. И у меня не идет из головы мысль, что этот персонаж вполне мог быть хозяином Черномраморного дворца. Кое-кто утверждает, что таких Владык существовало несколько, но сведения сохранились только об одном.
— И что эт’ за гусь был? — спросил Сканлэн.
— По рассказам, его власть и злокозненность превышали человеческие. Из-за них-то и из-за полного растления народа, чему герой легенды весьма содействовал, страна и была уничтожена.
— Как Содом и Гоморра.
— Совершенно верно. Видимо, существует некий предел допустимого. Терпение Природы иссякает, ей приходится зачеркивать все и начинать сначала. Эта одушевленная тварь, человеком можно назвать ее с трудом, продвинулась в нечестивом мастерстве, снискала труднодостижимейшую колдовскую власть и обратила все это на дурные дела. Такова легенда о Владыке Темной Стороны. Надо думать, этим и объясняется, почему его дом — все еще пугало для этого несчастного народа и почему атланты так страшатся, что мы к нему приблизимся.
— Что заставляет меня еще сильней туда стремиться,— воскликнул я.
— Начальник, аналогический случай,— присоеди-ся Билл.
— Признаюсь, и мне интересно обследовать это здание,— сказал профессор.— Не думаю, что наши добрые друзья рассердятся, если мы предпримем небольшую самостоятельную экспедицию, раз уж предрассудки мешают им присоединиться. Улучим удобный момент, и за дело.
Удобный момент представился не сразу, потому что в нашем маленьком сообществе все были у всех на глазах, так что какая уж там скрытность! Но в одно прекрасное утро (уж насколько по нашему приблизительному распорядку утро можно было отличить от ночи) возможность сыскалась: началась какая-то божественная церемония, все внимание было приковано к ней, все устремились туда. Лучшей возможности для вылазки ждать не приходилось, и, уверив двух свирепых стражей при больших насосах во входной камере, что все обстоит как должно, мы быстренько оказались одни на океанском дне и отправились в старый город. В плотной соленой воде не разгонишься,— утомляет и недальный путь, но примерно через час мы стояли перед входом в громадное черное здание, так разжигавшее наше любопытство. По-дружески удержать нас было некому, зримой опасности не наблюдалось, мы поднялись по мраморной лестнице и сквозь громадный резной портал вступили в этот Дворец Зла.