— Я не магус и не исцелю её в привычном значении. — Его брови вновь нахмурились, и он явно хотел вякнуть что-то о некромантии, но и тут я его опередил. — Я могу запереть участок памяти, наполненный страданиям в дебрях её сознания, это вернет твою дочь, но в будущем она может неожиданно вспомнить эти вещи и вновь впасть в это состояние или хуже.
— То есть… ты можешь вернуть мою дочь? Такую как она была? — не веря спросил он.
— Да. Но вот что я придумал: я сделаю оболочку преднамеренно разрушаемой, не пугайся, она будет постепенно истончатся, выпуская её пережитые кошмары понемногу, может это будет провялятся в ночных кошмарах или в неожиданном страхе чего-то, но со временем она полностью переживет их и не будет опасаться внезапной потери рассудка.
— Я… согласен. — теперь в его голосе чувствовалась надежда.
Ух ты, модифицированная идея из одного древнего сериала про охотников на нечисть прокатила. Что же приступим к божественной лоботомии.
Теперь я возложил обе руки ей на голову и постарался вобрать все ужасы в её сознании, все кошмары и страдания. Было очень трудно. Они были, будто липкие и не хотели лезть в ментальную сферу, но мне удалось их туда запихать.
Когда я закончил и отнял руки от её головы она… захрапела.
— О боги! — вскрикнул Митр, ну всё, триндец, сейчас начнется: «Колдун окаянный что ты сделал, раньше хоть тихо лежала!» — Ты её исцелил! — ух них… как я ошибаюсь в людях… неписях.
— Да ну? — встрял Ортон — Как ты понял?
— Шестнадцать лет она храпела как мужик и я отчаивался найти ей мужа, в деревни нет глухонемых. — он припал к кровати дочери и стал гладить её волосы. — В тот день как её нашли я понял, что с ней всё очень плохо потому что из её комнаты не доносилось ни звука. Даже если она тяжело болела, то знатно сопела, а теперь в доме воцарилась тишина. Знаете, нет ничего страшнее для родителя, чем чрезмерно тихий ребенок. В детстве потому что он явно шкодит — мажет стены дегтем или медовуху откупоривает, а в зрелости — явно тягарь на душе и чем тише, тем хуже. — что-то он разболтался, видать-таки сменил гнев на милость.
Вами применено божественное действие
Исцеление души
«Раны на теле заживут, ну в крайнем случае затянутся шрамами, однако раны душевные не заживают просто так, а шрамы их способны покрыть весь разум и изменить больного» — архимаг коллегии Психиков
Исцеляя смертную, вы заперли её ужасы в ней же, что бы она воспринимала их в малой дозе подобно яду. Мудрое решение, однако, самым слабым нужна лишь капля, что бы умереть
Вами открыта способность врачевания. Вы можете видеть состояние смертных и бессмертных и лечить их болезни, если того позволят ваши навыки
Энергия: 6/10 (-1)
На мгновение мне почудилось что около меня стоит скелет с посохом, а возле кровати сидит набор из органов. Мда… Новое умение подогнало мне рентгеновское зрение, нас познакомили еще в храме, но теперь, видать, это можно использовать всегда, в перспективе неплохая плюшка, увидеть, что у противника больная печень и зарядить туда — эффективно.
— Встань Митр, оставь дочурку в покое, пускай выспится. — сказал я, поднимая старосту.
— Да… да.
— Будь добрым хозяином — накорми нас. — предложил Ортон.
Митр резво зашуршал по дому, откуда-то в его руках оказалась бутылка медовухи и три стакана, а в другой глубокая тарелка с лепешками.
Медовуха была хороша, пробирала даже полубогов, судя по отборному мату Ортона, но мне было, пожалуй, слабовата, как наливка в двадцать градусов. Первый тост был за знакомство.
— Значит ты бог? — выдохнув спросил староста.
— Да.
— Александер?
— Именно.
— Тот, о ком так долго говорил Орт?
— Несомненно.
— Какого ляда ты нас бросил? — нравится он мне. Мужественный и называет вещи своими именами.
— Родственники организовали пеший тур в Доминионы. Безо всяких удобств, дикарем считай. Туда и обратно.
— За возвращение! — воскликнул Ортон.
— Будем. — сказал я, и мы чокнулись.
— Значит, ты боролся с демонами? Что же, нужное дело, многие боги и этого не сделали. А раз ты ушел не по своей воле то можно и народу вновь обрести веру в тебя.
— И я о том же. Но сперва я хотел бы свергнуть барона. Иначе, какой я бог-покровитель, если даю злу безнаказанно эксплуатировать вас, тем более, что это благодаря сфере, которую должны были охранять мои жрецы.
— Трудное дело предстоит. У него армия…
— А у нас Ортон. — десница в знак подтверждения стукнул посохом, громко так, вся хата задрожала.
— Ну что же… соберем ополчение, бросим клич по соседям, скажем: «С нами бог!», авось и выйдет чего. — задумчиво и с улыбкой предложил староста.
— У меня несколько другой план.
— За обдуманные действия! — воскликнул Ортон.
— Будем. — сказал Митр, и мы чокнулись. — Что ж, поведаешь?
— Чуть позже. Вначале следует отдохнуть, насыщенный денек был.
— Хех, собрались как-то за бутылкой медовухи староста поселка, бог и полубог… Звучит как начало анекдота! — старик рассмеялся.
— Так, тебе больше не наливаем. — смеясь сказал я и отодвинул от него стакан.
— Эт чавой то? — попытался он изобразить обиженку, но улыбка на лице его выдавала.
— Тебе еще с дочкой общаться после долгой разлуки.
— Да она поди…
— Папааааа! Чего так темно? Ой-ой-оюшки, как животик сводит, а есть что покушать? Сейчас бы корову съела! — перебил его приятный, но пронзительный девичий голосок.