А еще я наткнулся на давнее письмо от Лэнди с тем, что он назвал «видеозаписью», и переслал его Тиму. В результате мы посмотрели бой Сынка и Смугляка — удивительно было наблюдать за фигурками так, как если бы я видел это своими глазами. Выиграл, кстати, Смугляк, но, на мой взгляд, противники были практичеки равны друг другу. Пока мы с Тимом обсуждали это (заодно мне пришлось рассказать и о том, при каких обстоятельствах я познакомился с Лэнди), Киф сидел и расстраивался, потому что, как я внезапно выяснил, ни добавить его в друзья, ни написать ему письмо почему-то не получалось. Впрочем, когда наконец-то пришел Боггет, он снова развеселился.
Инструктор понял по выражению наших лиц, что что-то произошло, и сердито спросил:
— Что случилось?
Киф одарил его лучезарной улыбкой.
— Квест мирового уровня. Скрытый. Пока только у Сэма. Но, возможно, и нам что-нибудь достанется!
Я мог только молить всех известных богов, чтобы моему легкомысленному другу не пришлось расплачиваться за то, во что я каким-то образом ввязался.
В тот же день мы двинулись в путь. Деревня около Драконьего моста (как я для себя его называл) находилась недалеко от Вэллнера. Теперь, когда мост был восстановлен, оживленный тракт снова шел через деревню, и нам удалось договориться с одним торговцем, который путешествовал вместе с семьей, — он согласился подвезти нас в своей повозке за совсем небольшую плату. С учетом того, что дорога была заснеженной, это была настоящая удача. С другой стороны, мы лишь пожинали плоды собственных трудов: это ведь благодаря нам удалось восстановить мост.
По дороге я все пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах я мог видеть ту печать, но ничего мне в голову так и не пришло. Зато пришло новое письмо от Лэнди — он интересовался, не поменялись ли наши планы, поскольку сам собирался через пару дней навестить нас. Я ответил, что мы его дождемся, а заодно поделился впечатлениями о бое, который мне благодаря Лэнди все-таки удалось увидеть. Я рассказал о том, что думаю, довольно подробно, но отнюдь не потому что мне так хотелось это обсудить. Да, бой Сынка и Смугляка был интересным, сложным, но для меня было важнее освоить саму технику переписки. Я видел, как это делает Тим: он набирал слова с помощью специальной панели с буквами и знаками. В моем интерфейсе тоже такая была, но была и возможность как бы надиктовать текст, и я старался обучиться именно ей. Махание руками в воздухе меня все-таки смущало.
К вечеру мы добрались до деревни. Встречать нас к околице вышла Арита. Боггет связался с ней, и она нас ждала. Выглядела она поправившейся, похорошевшей — вероятно, ее супруг наконец-то вернулся домой. Вместе с ней нас встречала ее старшая дочь. Заметив, как подросла девочка, я неожиданно вспомнил о том, сколько времени прошло с тех пор, как мы были здесь последний раз. Боггет прощался с добродушным торговцем и его семьей — они направились к постоялому двору, который снова работал. Киф о чем-то оживленно беседовал с Аритой. А я стоял, ошеломленный внезапно пришедшей мне в голову мыслью.
— Сэм, с тобой все в порядке? — спросил меня Тим. — На тебе лица нет.
— Да… Тим, если пересчитывать время, сколько мы здесь не были?
Он ненадолго задумался.
— Два года. Да, примерно два года.
— Два года… — шепотом повторил я.
Все правильно. Восемь месяцев по времени нашего мира, которые я провел неизвестно где, обернулись двумя годами здесь, в Безмирье. Для меня этого времени как будто бы и не было — мне казалось, что битва с Проклятым Гуру в Подземелье Туманных жриц была всего недели две назад. Но для Кифа, Тима и Боггета прошло восемь месяцев, я все время забывал об этом. А для Рейда и Селейны прошло два года. Между мной и моими друзьями стояли не границы миров, а нечто большее. Нас разделяло время. На протяжении этого времени меня не было рядом ни с одним из них, я не знал, что с ними происходило, чем они жили, о чем думали, к чему стремились. Наверное, можно было бы попытаться заполнить эту пропасть, подробнее расспросив обо всем Рейда или Селейну, но я прекрасно понимал, что слышать рассказ о жизни своего друга совсем не то же, что делить с ним его жизнь. Теперь, подумав об этом, я не знал, как заговорю с Рейдом.