Здесь определенно действовал чей-то порочный ум. Пока Сестры Битвы не изгонят обитающее здесь зло, Амурис не сумеет заново очистить это место, не сделает город своим наследием, не освятит всю планету. Но его подкрепляла вера: если не в Императора, то в себя самого, в собственные силы, в свой недюжинный талант избегать смерти. Хотя у Маркуса отняли лазружье, он, как ни странно, совершенно не испытывал страха.
«Докажи, что ты достоин, Маркус Амурис».
Миссионер вновь и вновь повторял про себя эту фразу, словно мантру. Он настолько погрузился в свою странную молитву, что не сразу заметил возросшую активность в голове колонны. Сестры обменялись почти неуловимыми жестами и теперь плавно меняли построение. С любопытством он смотрел, как одна из Сороритас бросает что-то в груду обвалившейся каменной кладки.
То, что она метнула гранату, Амурис сообразил лишь за долю секунды до детонации. Раздался взрыв, затем треск расколотого камня, и воздух заволокло дымом и дождем вращающихся листьев. Словно освобожденные из плена земли, из пелены выскочили кричащие создания. Доминионки встретили их оглушающим залпом из штормболтеров, и сердце Маркуса пропустило удар.
Паника, словно электрошок, привела его в чувство за миг до второго залпа. Охранявшие его Сестры Битвы посылали снаряды в существ, что выпрыгивали на них из тумана, и дульные вспышки отбрасывали на стены руин безумно пляшущие тени. Одно из одетых в шкуры созданий вырвалось вперед и оказалась рядом с отделением. Болт-снаряд разнес ему плечо в клочья, правая рука улетела обратно во тьму. Страшная рана даже не замедлила врага, и он вместе с подобравшимся вплотную товарищем накинулся на сестру Кларис и повалил ее на землю. Пока эти трое дрались, словно обезумевшие звери, что-то упало поблизости от Амуриса. Его лазружье!
Под громогласный хор болтерных выстрелов, смешанный со словами обетов, произносимых Сороритас, и ревом чудовищных созданий, вступивших с ними в бой, Маркус побежал к оружию, собираясь поднять его с земли. Кто-то тут же врезался Амурису в бок, обвил огромными руками и принялся душить. Пытаясь освободиться, миссионер мельком заглянул в лицо недругу и увидел дикие глаза с отрезанными веками. Растянутый в ухмылке слюнявый рот щерился искрошенными зубами. Плоть существа покрывали запекшиеся островки струпьев, словно от ожогов, а из зияющей дыры на месте носа на выдохе выползала тягучая слизь. Враг пытался оттащить Маркуса от ожесточенной схватки.
На шее у него болтался коготь — талисман охотника племени.
Перед Амурисом возникла сестра Кларис с широко распахнутыми глазами, горящими сквозь маску из крови и грязи. Тут же она ударила обезображенного похитителя болтером по черепу. Охотник обмяк и упал на землю. Пока миссионер во второй раз попытался дотянуться до лазружья, воительница выпустила очередь в раненое существо. Вспышки выстрелов осветили перепачканное лицо доминионки, озаренное жутким экстазом. Окружающую какофонию голосов дополнила радостная громкая молитва.
Маркус наконец схватил лазружье и обернулся в поисках целей. На его глазах другой безобразный охотник заново сломал нос сестре Кларис, угодив в него обухом кирки. Оглушенная воительница отскочила назад, фыркая и отплевываясь пузырящейся на губах кровью, а охотник приготовился нанести острием удар сверху — пробить голову, пока доминионка не опомнилась. Но Амурис уже приставил лазружье к плечу, нажал на спуск, и обжигающий луч прошил врагу затылок.
Сестра Кларис подняла взгляд. Широко раскрыв глаза, она восторженно и зачарованно пела, орошая все вокруг себя кровавыми брызгами, и ее молитва сплеталась с голосами остальных Сороритас. В их дружных псалмах утонули крики неприятелей, отступавших под прикрытие деревьев в тумане. Амурис остервенело палил вслед разбитому врагу. Окутанный едким дымом от выстрелов, он запел вместе с воительницами, его сердце воодушевленно парило. Когда последний силуэт растворился во мгле, Кларис жестом велела миссионеру прекратить огонь.
Но он услышал, что крики вновь набирают силу. Противник перегруппировался и готовился ко второму наступлению: охотники вновь выходили из-за пелены тумана, окутывавшего лес. Сестры Битвы не стали повторно открывать огонь. Навстречу охотникам уже стремительно бежала другая воительница — с ревущим эвисцератором в руках.
Сестра Адамантея обрушилась на врага, словно цунами. Она размахивала цепным мечом, уверенно управляясь с его тяжестью, одинаково легко скашивая как тела, так и стволы деревьев, оставляя за собою багровый след. Некоторым охотникам удавалось зацепить ее кирками, но они лишь высекали слабые искры из доспеха. Адамантея, подобная обезумевшему змию, даже не пыталась отбивать вражеские атаки — только убивала, бросаясь в схватку так, будто искала смерти.