Она напомнила Маркусу сестер-репентисток — Адепта Сороритас, изгнанных из ордена за страшные прегрешения против Имперского Кредо. Впавшие в немилость воительницы надевали красное тряпье, символ кающихся, и пытались найти искупление на поле боя. Не имеющие никакого оружия, кроме церемониального эвисцератора, они устремлялись в самую гущу любого сражения. Этих неистовых мучениц непреодолимо влекло туда, где шансы выжить были предельно ничтожны, ибо они без раздумий уповали на то, что всемогущий, но столь редко прощающий Император сохранит им жизнь.
И теперь, наблюдая за Адамантеей в бою, Маркус невольно спрашивал себя, не билась ли она некогда в рядах репентисток. Им столь редко удавалось искупить вину, не говоря уже о том, чтобы выжить, что каждый такой случай казался чудом.
Отделение Адамантеи нестройными голосами возносило благословения и восторженные молитвы. Некоторые сестры перебирали бусины четок, пока их командир продолжала танец с мечом, перемещаясь от жертвы к жертве, и каждый рассеченный ею враг, словно раздвинувшийся занавес, открывал путь к следующему. В глазах соратниц старшая доминионка воплощала собой благодать Императора. Она творила богоугодные чудеса, о которых Маркус мог только молиться.
«Докажи, что ты достоин».
Эта мысль вновь придала Амурису уверенности. Он поможет Сороритас выжечь зло из руин. Будет сражаться рука об руку с сестрой Адамантеей, бок о бок с товарищем по вере и оружию. Вернется в деревню и принесет с собой победу, станет живым доказательством того, что воля Императора неодолима. Племя провозгласит его пророком, и, когда Имперское Кредо распространится дальше, его слава прогремит ещё громче, чем у Адамантеи. От переизбытка адреналина у Маркуса задрожали колени, перехватило дыхание и закружилась голова. Да, он вот-вот станет живой легендой. Ждать совсем недолго…
— Потери? — спросила Адамантея.
Ее лицо скрывалось под маской запекшейся крови, с волос срывались тяжелые красные капли. Амурис понял, что все охотники до последнего убиты: иначе старшая доминионка не вернулась бы к отделению.
— Ничего такого, чего не исцелить молитвой, — доложила одна из Сестер Битвы.
К Адамантее вернулась внешняя невозмутимость. Воительница будто направила всю жизненную энергию на сражение с врагом, чтобы, одержав победу, вновь зачерстветь и обратиться в камень. Сейчас она внимательно рассматривала тело одного из охотников.
— Твои пропавшие туземцы, — произнесла она, даже не подняв взгляд на Амуриса, — как я и ожидала.
— Но ожидала ли ты увидеть такое? — спросил Маркус, указывая на лицо убитого.
Кожа на голове выглядела так, словно ее налепили на череп, как глину. Большие рыбьи глаза глядели в разные стороны, рот неестественно кривился, черты лица казались беспорядочно разбросанными, словно кто-то неуклюже пытался собрать их воедино. Никакой дикий хищник не смог бы сотворить подобное. Что-то осквернило этих охотников, подвергло мутациям, подчинило своей воле.
Амурис снова уловил в воздухе помехи, похожие на шепот. Чем сильнее он концентрировался на нем, тем сильнее ему казалось, что звук каким-то образом исходит из собора впереди них. Вновь у него пересохло во рту. Руки и ноги подрагивали, как будто телу не терпелось взойти по ступеням и уничтожить то, что рыскает внутри. В сравнении с великой судьбой, кою предлагал ему Император, страх казался чем-то далеким и недостойным внимания.
Одна из доминионок окликнула Адамантею и передала ей донесение, полученное по вокс-каналу:
— Похоже, экипажи «Носорогов» обнаружили неповрежденный мост в паре километров к югу. Запрашивают разрешение присоединиться.
— Ни за что! — воскликнул Маркус, не успела Адамантея ответить.
Воительница вскинула брови, явно удивившись, что случалось с ней редко.
— Нам не нужна такая поддержка против горстки оборванцев, — объяснил он, задыхаясь от возбуждения. — Другие деревни тоже сообщали о пропаже охотников, и я уверен, их тут всего пара десятков.
— В прошлый раз, брат, ты заявлял, что дело в диких зверях, — гневно парировала Адамантея.
Маркус не обратил на ее слова никакого внимания.
— Надо выдвигаться немедленно. Ударить, пока они не собрали все силы.