— Лучше сообщить о своих целях сразу. Я не знаю, рассказывал ли им об этом Тур. Для нас это не приоритет, — возражает Эраст.
— Это приоритетнее всего остального.
Капеллан не приходит в ярость. Мне кажется, что его злят только существенные препятствия, а я к таковым не отношусь.
— Так вот зачем нам подсунули тебя, — с усмешкой говорит он.
— Приходилось ли тебе раньше сражаться, аколит? — спрашивает Кранах. Его голос полон сомнения, и он с большим скептицизмом разглядывает мой доспех, которым я, надо признаться, весьма горжусь.
— Да, и не раз, слава Трону, — отвечаю я, глядя сержанту в глаза. — Я не буду вас обременять.
— Ты уже начала, — замечает Эраст.
— Священные Ордосы Инквизиции приняли решение касательно Сервии, — не сдаюсь я. — Она должна выжить.
Я разворачиваюсь к Кранаху:
— И больше не называйте меня аколитом, брат-сержант. Мой ранг — дознаватель, и я заслужила его своей кровью и кровью убитых еретиков.
Кранах снова поднимает бровь. Это простое человеческое движение выглядит наигранно и неестественно на лице машины для убийства, созданной с помощью генных технологий.
— Как скажешь, дознаватель, — кланяется он.
Я одержала первую победу. И она важна для меня, несмотря на свою незначительность.
— Изучи план проникновения, — говорит мне Эраст. — Если пойдешь с нами, от тебя должна быть какая-то польза.
— Молюсь, чтобы так и было, брат-капеллан.
— Почему ты так сказала? — перебил меня Тур.
— Как?
— «Молюсь, чтобы так и было». Звучит слабо. Они же сыны Дорна и уважают только решимость.
— Тогда я об этом не подумала.
— Ну разумеется, ты не подумала.
Что-то в манере речи господина меня удивляет. Она кажется немного… вздорной? Мне пришлось провести некоторое время в компании легионеров Адептус Астартес, и контраст оказался разительным.
Но это недостойные мысли. Тур — лорд-инквизитор Ордо Еретикус, охотник на ведьм, известный по всей Галактике. В сотне миров жрецы произносят его имя со смесью страха и благоговения. Он может говорить так, как пожелает. Нет такого правила, которое обязывает инквизитора быть учтивым, особенно с членами собственной свиты.
— Ты поняла их план атаки? — спрашивает он.
— Простая операция, подходящая им по стилю, — отвечаю я. — Мы должны были добраться до шпиля на атмосферном транспорте, ворваться внутрь тремя уровнями ниже командного центра в месте, где обшивка пробита насквозь. До нужного места там рукой подать. В задачу Астартес входило захватить центр, убить всех, заложить заряды и вернуться к тому же транспорту.
— Ты убедилась, что они понимают, чего я хотел достигнуть в результате?
— Несколько раз. Они не возражали.
— Они знали, какая скверна пропитала шпили?
— Нет. И я не знала. Как я понимаю, на тот момент этого не знал никто.
Тур бурчит себе что-то под нос. Он выглядит рассерженным. Возможно, из-за усталости. Думаю, бой был тяжелым и долгим, а сделать предстояло еще немало.
— Продолжай, — наконец говорит он. — Что дальше?
Я затягиваю ремни безопасности, сидя в пассажирском отсеке штурмового корабля. Рядом с космодесантниками чувствуешь себя по-настоящему крошечной, даже несмотря на боевой доспех отменного качества, как и у любого другого оперативника Ордо Еретикус. За сотню боев на нескольких десятках разных планет моя броня не подвела меня ни разу.
Нас понесет «Грозовой орел» — штурмовой корабль средней дальности, принадлежащий Имперским Кулакам. Весь отряд размещается в пассажирском отсеке. За штурвалы садятся еще два боевых брата, чьих имен мне не назвали. Космодесантники, как оказалось, вообще не очень охотно делятся информацией, и меня это вполне устраивает. Я давно к такому привыкла.
Корабль с ревом отрывается от земли, поднимаясь на потоках раскаленного воздуха. Все вокруг вибрирует и трясется. Это тяжелая машина, покрытая толстой броней и несущая множество орудий. Чтобы поднять ее в небо, нужны двигатели огромной мощности. Тем не менее скорость она набирает внушительную, и уже через несколько минут мы летим над полем битвы. Я подключаюсь к блоку ауспик-сканеров нашего транспорта и вижу стремительно приближающиеся силуэты обугленных шпилей города-улья. Пустоши внизу изрыты снарядами. Скалы опалены и расколоты. Наконец появляется и цель нашего путешествия — тонкая игла из пылающего металла, которая, словно монумент, вздымается среди радиационной пустыни.
Я переключаю внимание на товарищей по заданию. Эраст сидит неподвижно, и его шлем с забралом-черепом мрачно мерцает в свете люменополос отсека. Воин сжимает свою силовую булаву обеими руками, уперев тяжелое навершие в настил палубы. Я не могу оторвать взгляда от этого великолепного оружия — огромного, слишком тяжелого для простого смертного. Рукоять украшают костяные пластины, покрытые грубой, почти первобытной резьбой, а генератор расщепляющего поля почернел от регулярного использования. Возможно, я не сумела бы даже поднять его, не говоря уже о том, чтобы сражаться им.