До командного пункта остается совсем немного — Длинный лестничный пролет из белого камня под золотыми арками. Раздаются новые выстрелы, и я вижу, как внутри кто-то двигается: новые жертвы хотят попытаться нас остановить. Мне кажется, что отвага защитников граничит с безумием. Чего бы они ни хотели добиться своим восстанием, теперь впереди у них только смерть.
Но я пока не знаю, что ждет нас дальше. Мы еще не вошли внутрь.
— От тебя было не очень много пользы, — замечает Тур.
— Я делала что могла.
— Они тебя ждали?
— Нет.
Инквизитор переводит взгляд на мои сломанные руки и окровавленные бинты. Его лицо искажает гримаса мрачного разочарования.
— Возможно, было бы лучше, если бы ты просто наблюдала за ними.
— Я наблюдала.
— Адептус Астартес грубы, — произносит Тур. — Не верь той ерунде из проповедей Министорума, они не ангелы. Они — молот. Крушат все, что попадает под удар, и должны применяться соответствующим образом. Не забывай об этом.
— Не забуду.
И все же мне опять кажется, что инквизитор ошибается. Эти воины не грубы, по крайней мере не в том смысле, какой он имеет в виду. Да, они прямолинейны, но их жестокость разумна, и это видно при близком контакте. Они обладают невероятной разрушительной силой, но применяют ее только для выполнения поставленной задачи. Я едва не рассказала Туру, что поняла на том задании: пусть даже кругозор легионеров узок и ограничивается лишь рядом боевых операций, в своей стихии они превосходят любого воина, которого я встречала ранее.
Став членом ордо, я приняла всю многогранность нашей службы, включая и необходимость идти на неприятные компромиссы, и работу в сложных и несовершенных политических структурах. Я научилась использовать все это в своих нуждах и нуждах Трона, но когда я увидела Ангелов Смерти в действии и ту целеустремленность, с которой они выполняли свой долг, то вспомнила, что сам Император создал их ради этой единственной цели. И тогда я почувствовала легкий укол зависти.
Я не горжусь этим чувством и искореню его из своей души, чтобы оно не помешало выполнению заданий после Форфоды, но не могу отрицать его существования, как и того, что оно в какой-то степени справедливо.
— Ты вошла в командный пункт вместе с ними? — спрашивает Тур.
— Да. Я была с ними до конца.
Он снова смотрит на мои сломанные конечности, затем — в глаза.
— Продолжай.
Эраст первым врывается под сводчатый купол командного центра. Он продолжает кричать — теперь на высоком готике, и я могу разобрать слова.
— Во славу примарха-прародителя! — ревет он. — Во славу Его на Земле!
Кому-то может показаться, что эти боевые крики — просто бесцельное выражение агрессии, наподобие тех, что издают бандиты в подулье, бросаясь в атаку, но на самом деле все совсем иначе. Вокс-динамики силовой брони придают голосу капеллана такую мощь, что воздух вокруг дрожит, а по камням бегут трещины. Гулкая раскатистая волна звука едва не сбивает наших противников с ног. На боевых братьев она производит не менее впечатляющий, хотя и полностью противоположный эффект. Клич капеллана заставляет их драться еще яростнее. Воины врезаются в оглушенного врага и уничтожают его без жалости. Я и сама не остаюсь безучастной, несмотря на то, что не принадлежу к их братству, и начинаю кричать вместе с капелланом, повторяя знакомые слова.
— За Императора! — С этими словами я несусь в бой. — За Трон!
И все же сцена, представшая перед моими глазами, шокирует. Информация, которую нам передала разведка, оказалась неверной. Никто не представлял, насколько низко пала Форфода. Раньше нам противостояли обычные солдаты, вооруженные стандартным оружием. Все считали, что восстание имеет исключительно политическую природу. Но теперь я вижу, что перед нами была только ширма. На планету проникла самая страшная скверна из всех. Среди простых смертных бойцов шагают огромные чудовища, раздувшиеся от заразы, с выпадающими и волочащимися по земле внутренностями. Их оружие срослось с телами: пучки влажно блестящих мясистых кабелей скрываются в складках дряблой плоти.
К горлу подступает тошнота, но я вспоминаю, что сражаюсь рядом с воинами, не знающими сомнений и не чувствующими ужаса. Космодесантники врываются в ряды этих новых врагов. Ревущие цепные клинки вгрызаются в неестественные тела. Это зрелище придает мне сил, и я сбрасываю оцепенение и направляю пистолет на одноглазых существ с разбухшими животами, покрытыми коростой.