– Нужно убедиться самим. Спускаемся, – приказал Брокрин. – Нам все равно необходимо разыскать манифест корабля и переправить тела в Барак-Урбаз.
– По-твоему, такое решение разумно? – раздался голос логистикатора Скагги. – Долина коварная. Мы сами рискуем сломать себе шею, и какая в этом прибыль Барак-Зилфину?
Заслышав, что Скагги колеблется, Мортримм нахмурился и выпустил струю дыма прямо в острое лицо Скагги.
– В подобных случаях кодекс дает ясные инструкции: при обнаружении любого уничтоженного судна Владык Харадрона необходимо провести полное расследование и предупредить все небесные гавани.
Скагги ответил таким же угрюмым взглядом:
– Кодекс также гласит, что в случае, если потерпевшее судно принадлежит к иному харадронскому дому, а расследование может подвергнуть излишней опасности обнаружившие место крушения корабли, тогда подобные мероприятия теряют обязательный характер. Найденный корабль Барак-Зилфина обязывал бы нас разобраться в ситуации, а в данном случае выбор действий остается за нами, – он посмотрел на Брокрина, – я вынужден настоять на возвращении. И добавлю, что в противном случае я как высказавшийся против не отвечаю за последствия.
Брокрин пожевал бороду, подавив в себе резкий ответ словам Скагги. В конце концов он решил частично уступить логистикатору.
– Отправим сигнал фрегатам. Они осматривали предыдущие корабли. Теперь наша очередь. Пока мы спускаемся и исследуем броненосец, пусть удерживают высоту. Если с «Железным драконом» что-то случится, остальной флот не пострадает.
Решение не удовлетворило полностью ни Скагги, ни Мортримма, который терпеть не мог уступать логистикатору хотя бы в малом. Однако ни один не стал перечить капитану. Именно за ним оставалось решающее слово на корабле в отсутствие адмирала флота.
Поверхность Чрева ящера являла собой ковер из тонких остроконечных каменных копий. Схожесть со змеиными зубами, а также извивающиеся контуры долины побудили чуйтсеков дать региону такое название. Многие зубья были сломаны в результате крушения корабля, вершины их валялись меж нетронутых собратьев. На отдельных кончиках поселились мерзкие ростки флюоресцирующего мха. По-видимому, он питался минералами, сокрытыми во внутренних слоях камня. То тут, то там наружу пробивалась одинокая жила киновари и начинала петлять по чернокаменному лабиринту.
«Железный дракон» приземлился чуть выше остова броненосца. Помятые руны на боку корабля складывались в название «Бурекол». Повреждения днища наводили на мысль, что судно рухнуло практически вертикально. Такое могло случиться, если корабль утратил летучесть. Главный двиргатель постепенно выходил из строя, что немного замедлило скорость падения. После крушения броненосец слегка наклонился набок, палубы его заметно задрались вверх. Каких-либо следов выживших с «Железного дракона» разглядеть не удалось. Равно как и тел погибших.
Через борта на помятую палубу безжизненного «Бурекола» были сброшены тросы, по которым спустился отряд во главе с Брокрином. Для несения караула капитан выбрал громовержцев Друмарка. Их задачей было оставаться на зависшем в воздухе корабле и в случае необходимости поддержать дуардинов внизу огнем с высоты. К удивлению капитана, Джангас высвободился из тяжелых сапог, что дал ему Хоргарр, и тоже спустился по тросу, пожелав присоединиться к отряду. Вскоре после того, как охотник покинул судно, за ним последовал Скагги. Если кто-то и подумал, что логистикатор просто собирался быть переводчиком, то он быстро понял, как сильно ошибся. Скагги деловито осмотрелся, сориентировался и юркнул в сторону капитанской каюты, где мог находиться манифест. В Кодексе Харадрона была прописана необходимость возвратить манифест небесному порту, которому принадлежал корабль. Однако на то, разрешается ли читать манифест и извлекать пользу из полученных сведений, категоричность кодекса не распространялась. Не раз Брокрин слышал, что Скагги способен выколупать даже золотую пломбу из зубов мегалофина.
Вздернутая палуба останков корабля была неудобной опорой. Магнитные сапоги позволяли им передвигаться, но медленными и мелкими шажками. Джангас же, напротив, ловко, словно паук, перебегал от крепления к креплению. Иногда он останавливался и указывал на ту или иную деталь, объясняя, какие части оборудования кочевники сумели здесь добыть. Навыки бартерного говора позволяли Брокрину разобрать лишь слова «взяли» и «нашли», благо они часто встречались в эмоциональной речи человека. Более полный смысл мог бы сообщить один только Скагги.