Должности командира дивизии соответствует.
Конечно, если не знать всей «игры», то по делам в дивизии Власов «должности командира дивизии» никак не соответствует: сам он, оказывается, в оперативно-тактическом отношении подготовлен едва-едва на «уд». На такой же «уд» тянет вся дивизия по тактической, политической и строевой подготовке. Но самое главное — дивизия не умеет стрелять. Огневая подготовка у нее «неудовлетворительна». А если дивизия не умеет стрелять, то это колхоз, совхоз — что угодно, но только не дивизия. Но комдив Колганов пишет в аттестации Власова: «Должности командира дивизии соответствует».
Аттестация, как и положено, идет «наверх». Вот какое заключение делает по поводу этой аттестации старший начальник: «С аттестацией и выводами согласен. Достоин присвоения военного звания «генерал-майор». Дивизией командует два месяца. Производит впечатление твердого, волевого командира. Уровень тактической подготовки в масштабе дивизии хороший». Уже разночтение. Колганов, ближайший командир Власова, констатирует, что «тактическая… подготовка удовлетворительна», старший начальник по «впечатлению» поправляет — «хорошая». А кто этот начальник? «Командующий 6-й армией комкор — ГОЛИКОВ. 12 мая 1940 года». Верно, тот самый Филипп Иванович, однокашник Власова по московским курсам с таким символическим названием — «Выстрел». Какое трогательное совпадение! Случай свел? Но вот еще «случайное совпадение». В июле 1940 года, через пару месяцев после того, как Голиков подписал эту «нелогичную» аттестацию на Власова, он, сходив со своей 6-й армией походом в Западную Украину, сразу назначается заместителем начальника Генерального штаба — начальником Главного разведывательного управления (ГРУ). Как раз на этот период приходится особенно интенсивная накачка имиджа Власова. Не умеющую стрелять 99-ю дивизию, так сказано в аттестации ее командира, в прессе представили как лучшую по огневой подготовке в Вооруженных Силах. Пребывал Голиков в должности начальника ГРУ до октября 1941 года. В октябре 1941 года всем уже было не до глобальных операций ГРУ, не до Власова-разведчика. Вот как вспоминает эти дни бывший председатель Моссовета В. Пронин:
«12 октября немецкие войска захватили города Калуга и Малоярославец, 14 октября — город Калинин и 18 октября — город Можайск — последний город перед Москвой на этом направлении. Враг вторгся в западные районы Московской области.
19 октября поздно вечером нас пригласили с А.С. Щербаковым в Кремль на заседание Государственного Комитета Обороны. Из здания правительства вместе с членами ГКО идем по темной кремлевской площади в резиденцию И.В. Сталина. Между членами ГКО продолжается спор о том, надо ли защищать Москву? Берия настойчиво убеждал членов ГКО отказаться от защиты Москвы. «Москва — это не Советский Союз. Остановим фашистов на Волге, — убеждал он. — А если мы здесь останемся, нас перестреляют, как куропаток». Молотов возражал, считал защиту Москвы необходимой. Другие угрюмо молчали.
Содрогнулись от мысли об отказе защищать Москву. Ведь в городе оставалось более двух миллионов населения. Они будут уничтожены гитлеровцами. Будет уничтожен город, творческий труд многих поколений русских людей — столица, олицетворяющая весь Советский Союз…
В течение всего пути от здания правительства и до Никольских ворот Берия нервно уговаривал членов ГКО отказаться от защиты Москвы.
Вошли в кабинет И. В. Сталина. Он озабоченно ходил по кабинету с своей неизменной трубкой.
После некоторого молчания, обращаясь к присутствующим, сказал: «Положение на фронте всем известно. Будем ли защищать Москву?»
Наступило тягостное молчание. Через несколько секунд он повторил свой вопрос. И снова молчание. Не дождавшись ответа, он обратился с этим вопросом к рядом сидящему Молотову. Тот ответил: «Да, надо защищать Москву». Затем с таким же вопросом он обратился к каждому из присутствовавших. Все ответили утвердительно, в том числе и тот, кто только что уговаривал членов ГКО отказаться защищать Москву.
Получив от всех утвердительный ответ, Сталин предложил мне (видимо, как самому молодому из присутствовавших) записать продиктованное им постановление «О введении осадного положения в Москве и прилегающих к ней районах». Этим постановлением устанавливался двойной эшелон обороны Москвы. На дальних подступах защита столицы возлагалась на войска Западного фронта, которым командовал Г. К. Жуков. На ближайших подступах оборона столицы возлагалась на генерала П.А. Артемьева. В нее входили все части войск противовоздушной обороны, военные академии и училища, вновь созданные из добровольцев рабочие батальоны и полки и батальоны МПВО.