Из конторы вела дверь в кабинет, где сидел Фрэнк Лэмменс, исполнявший многочисленные и разнообразные обязанности. Сюда приходили политические деятели, бандиты, боксеры, журналисты, велогонщики, жокеи, тренеры и другие нужные Джону Уэсту люди; тут с ними вели переговоры и платили им за услуги.
Комнату направо занимал некий Ричард Лэм, быстро зарекомендовавший себя энергичным и совершенно безжалостным к людям администратором. Еще год назад Лэм служил клерком в агентстве по продаже недвижимости. Узнав, что Джон Уэст намерен открыть постоянный спортивный зал в Мельбурне, Лэм принялся вести переговоры о продаже огромного склада под шерсть в западной части города, заключил сделку и таким образом создал для себя должность управляющего боксерскими предприятиями Джона Уэста в штате Виктория.
Барни Робинсон недолюбливал Ричарда Лэма. Барни считал, что он, а не Лэм должен был бы сидеть в этой комнате направо. К тому же Лэм был масоном — паршивый нечестивец, козлиный наездник[9], как называл его про себя Барни. Сам Барни не помнил, когда он в последний раз был в церкви, но, как все католики, терпеть не мог масонов; однако Джон Уэст забывал об этой традиционной вражде, когда дело касалось дельных работников. Неприязнь, которую питал Барни к Лэму, усугублялась также различиями во взглядах и методах работы: Барни искренне увлекался спортом и заботился о благополучии своих боксеров, Лэм же точно придерживался принципов своего хозяина, сводившихся к безжалостному извлечению доходов любыми средствами.
Лэм и Барни были между собой на ножах. Лэм оказался круглым невеждой во всем, что касалось боксерских состязаний, но он очень быстро и без всякой помощи со стороны постигал все тайны этого спорта. Барни постоянно хлопотал о нововведениях, и почти всегда его хлопоты оказывались безуспешными. Он добивался повышения платы боксерам, участвующим в предварительных раундах и получающим по фунту за нокаут; он требовал увеличения процента выплаты боксерам, дерущимся в основных раундах, и, самое главное, более строгого медицинского надзора и запрещения допускать на ринг боксеров, перенесших сотрясение мозга.
Барни знал, что Лэм и Джон Уэст любят устраивать кровавые зрелища наподобие римских, поэтому предпочитают сводить боксеров, которые готовы разорвать друг друга в клочья. Травмированный боксер, получив удар по голове, начинает неистово молотить противника кулаками; это нравится публике, он слывет у нее «боевым парнем»; поэтому его то и дело выпускают в состязаниях, он очень быстро изнашивается и в конце концов бывает вынужден бросить бокс; всю остальную жизнь такой боксер ходит, волоча ноги, поматывает головой и размахивает кулаками, словно готовясь нанести удар воображаемому противнику. Барни утверждал, что скоро в Мельбурне таких живых развалин будет больше, чем в любом городе на земном шаре.
И все-таки Барни продолжал служить у Джона Уэста. Ему шел пятидесятый год, и здесь были сосредоточены все его интересы: он полюбил боксерские состязания и испытывал радость творчества, сочиняя свои крикливые, цветистые рекламы. Но и его и Флорри терзало тайное разочарование, невысказанное сожаление о том, что он растратил свой талант по мелочам в империи Уэста. Впрочем, это дало ему возможность совершить кругосветное путешествие.
Заграничное турне с Бертом Сквирсом в финансовом отношении было успешным, но в смысле спортивном оказалось неудачным. Сквирс был просто плохим боксером. Согласно плану, Барни устроил для него матч на первенство мира. Сквирс был нокаутирован в первом же раунде.
Потом для Барни Робинсона началась приятная поездка вокруг света. Нью-Йорк, Лондон, Париж. Он встречался с людьми из мира боксеров и театрального мира, бывал на званых вечерах, посылал Флорри открытки, цитировал в своих речах латинские изречения, немилосердно перевирая их, и время от времени писал Джону Уэсту, обещая ему дополнительные доходы, в случае если тот разрешит ему еще немного задержаться за границей; иногда эти обещания сбывались, а иногда и нет. Сквирс победил всего несколько раз; но даже когда он терпел поражение от более искусных противников, кошелек его все равно бывал туго набит.
9
В Англии существует поверье, будто каждая масонская ложа держит козла, на котором новопосвященные должны проехаться верхом.