– Да, миледи, – ответила я, – помолвка уже была.
– Нет, нет, дорогая, – оживленно продолжала мать, – я говорю совсем о другом. Счастлива сообщить тебе, что ты можешь выйти замуж за императора Карла!
Я вспомнила, как мать с отцом ездили во Францию, чтобы показать императору нерушимый союз двух стран.
– Но, миледи, а как же дофин?
Она ласково взглянула на меня. Глаза ее светились радостью.
– К счастью, о нем можно забыть. Свадьба не состоится, и это – величайшее благо. Ты станешь женой блистательного европейского монарха, почти такого же, как твой отец. Карл – сын моей любимой сестры Хуаны, он наполовину испанец… Именно о таком муже для тебя я всегда мечтала!
– А как к этому относится мой отец? Он тоже хочет, чтобы мы поженились?
– Конечно, – рассмеялась она, – иначе ничего бы и не было. Понимаешь, для нашей страны гораздо важнее дружеские отношения с императором, чем с французским королем. Союз с Францией принес бы нам одни неприятности. Мы не смогли бы торговать шерстью с Фландрией, которая принадлежит императору, впрочем, как почти вся Европа. Ну, да ты еще слишком мала, чтобы разбираться в таких вещах.
– Нет, миледи, пожалуйста, – взмолилась я, – объясните мне, что все это значит!
– Это значит, дорогая, что сегодня – один из самых счастливых дней в моей жизни.
Когда королева уехала, мы стали с леди Брайан и леди Солсбери обсуждать эту новость. Они говорили, что лучшего нельзя было и желать. Судьба уберегла меня от погрязшего в пороках французского двора. Император же умен, красив и обладает невиданным могуществом. Что же касается разницы в возрасте, то и это не беда – моему жениху было двадцать три, и к тому времени, когда мне исполнится четырнадцать, он достаточно возмужает…
Однажды моя мать приехала к нам с известием, что Карлу понравилось то, что ему рассказали обо мне, и он собирается скоро приехать в Англию, чтобы самому во всем убедиться. И тогда будет официально просить моей руки.
Я испугалась – а что, если я ему не понравлюсь?
Графиня поспешила меня успокоить:
– Принцесса, вы же дочь своего отца и способны, если захотите, расположить к себе кого угодно.
Во дворце только и разговоров было, что о моей предстоящей помолвке.
– Принцесса влюблена, – шептались придворные, – да и чему удивляться, ведь жених – сам император.
Я включилась в эту игру, доставлявшую всем столько удовольствия.
И вот снова моя мать появилась в Диттоне. Император должен был приехать в самые ближайшие дни. Я захлопала в ладоши. Скоро, наконец, я увижу его, это божество, которое в моем воображении было во всем похоже на отца – только когда отец был в хорошем настроении и не наводил на всех ужас, а также на мать – мой жених, наверное, такой же нежный и любящий, как она.
– Он приезжает, отложив самые важные дела, – говорила моя мать, – даже несмотря на то, что ведет войну. Ему не терпится тебя увидеть!
Мое сердце трепетало от счастья. Увидеть меня… Откуда же было мне знать, что император потому и едет в Англию, что ведет войну с Францией и нуждается в поддержке моего отца?! Он согласился на помолвку, хотя о браке, может, вообще не думал.
Я тогда еще не знала, что взрослые способны говорить одно, а думать совсем другое. А потому не сомневалась, что меня любит сам великий император и что, когда я подрасту и выйду за него замуж, мы обязательно будем счастливы. Будущее казалось мне безоблачным. На этом фоне я представляла себе французского короля чудовищем с длинным крючковатым носом, коварно обманувшим моего отца – ведь он устраивал ему шикарные празднества и дарил подарки только для того, чтобы навредить моему ненаглядному жениху…
Наступил долгожданный день. Император прибыл в Англию. Мне исполнилось шесть лет и четыре месяца, когда произошло это величайшее событие. Чтобы как следует подготовиться к встрече, мы сразу переехали в Гринвич. Во дворце все были необычайно возбуждены.
Графиня Солсбери наставляла меня: ни в коем случае не начинать разговор первой – ждать, пока ко мне обратятся; повторить все, что я играю на спинете – император может попросить поиграть для него; хоть я и хорошо танцую, но надо еще и еще поупражняться, чтобы затмить всех. Но главное, говорила графиня, – показать ему, а император – человек серьезный, – что я много знаю и хорошо образованна. Потом графиня долго обсуждала с портнихой, какое на мне должно быть платье.
Однако император все не приезжал. Мне уже начинало надоедать это бесконечное ожидание.
Графиня терпеливо объясняла:
– Его не отпускает король, Ваше Высочество. Поскольку император в своей стране – то же, что ваш отец – здесь, ему должны быть оказаны соответствующие почести. Кроме того, двум монархам о многом надо поговорить. И хотя император безусловно мечтает увидеть свою невесту, он вынужден соблюдать этикет – присутствовать на всех пиршествах, театрализованных зрелищах и турнирах, которые король устраивает в его честь. Надеюсь, теперь вам понятно, почему он задерживается?
Из Лондона приезжали придворные с рассказами о торжественной встрече. На улицах были протянуты два стяга – на одном были изображены два монарха в дружеском объятии, на другом – нарисован Бог на фоне прекрасного английского пейзажа, держащий свиток с евангельским изречением: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Король и королева в окружении свиты выехали на лошадях навстречу императору. Улицы были запружены народом, а мэр с олдермэрами от имени Лондона приветствовал почетных гостей.
А потом были пиршества во дворце, театральные зрелища, в которых высмеивались Франциск и коварные французы.
Императора же, как потом выяснилось, вовсе не интересовали пародии на французов и бесчисленные пиры, – он хотел приватно побеседовать с отцом. Короче говоря, император приехал за тем, чтобы убедить отца объявить войну Франции, и в обмен на это соглашался на помолвку.
– Император – очень серьезный молодой человек, – говорила графиня, – для него главное – дипломатические переговоры, но король решил показать ему, как он встречает настоящих друзей.