В комнате зашуршали юбки, запахло фиалками, и Рэми выдохнул.
Он и забыл, что мать когда-то любила этот аромат.
Астрид уселась на кровати, на то самое место, где недавно сидел Тисмен, и, взяв в руки коробочку с мазью, начала мягко втирать зелье в спину сына.
— Тисмен неплохо готовит мази, — начала она. — Даже завидно… Твой зеленый телохранитель травник — получше меня. У меня есть чему поучиться у твоего друга.
— Мама?
— Лежи спокойно, сынок. Я рада, что Элизар наконец-то решился провести тебя в храм предков.
— Ты тоже там была?
— Я? — искренне удивилась Астрид. — Что ты… только вождь и его сыновья… помню, в детстве я очень боялась той комнаты. Мой старший брат всегда возвращался оттуда бледным, а он так не любил бояться… поэтому и рассказывал мне страшилки, пугал, пока однажды об этом не узнал отец… боюсь, он сильно разгневался, и моему брату пришлось пару вечеров провести в сетях боли. После этого о предках я слышала только хорошее…
— У твоего брата тоже была татуировка?
— У всех мужчин нашей семьи… ее делают обычно в лет так одиннадцать, но ты сам понимаешь, ты исключение. Помню, как Алиар ругался, валяясь в кровати обессиленный после ритуала. Так же как ты сейчас… быстро же летит время.
— Я так и не спросил, почему ты убежала от брата?
Рука Астрид чуть вздрогнула, надавив слишком сильно, но мазь уже начала действовать, и боли Рэми почти не почувствовал.
— Когда я в последний раз была в клане, хранительница приказала мне… никогда не возвращаться и спрятать вас от брата.
— Но ты вернулась и нарушила ее приказ. Не боишься?
— Не боюсь. У меня есть ты, есть брат. Против вашей воли не пойдет даже хранительница.
— И все же почему она тебя отвергла? — Рина отставила берестовую коробочку с мазью на стол и прикрыла спину сына простыней. Ветерок, пахнувший в окно, вновь донес до Рэми горьковатый запах ее духов. Фиалка…
— Я не знаю.
— Никогда не спрашивала?
— Нет.
— И не думала почему?
— Нет.
— Но почему?
— Ты задаешь слишком много вопросов, — чуть зло ответила Астрид, подходя к окну и кутаясь в белоснежный, как и полагалось сестре вождя, плащ. — А я не люблю вопросов, на которые не могу ответить. Да и зачем на них отвечать? Потому что это мой брат любит Виссавию, и ты, кажется, любишь, а я ее ненавидела. Эта жизнь, правильная, размеренная, она не для меня, понимаешь?
Кассия… она другая. Жесткая, неумолимая, опасная, но настоящая. И мужчин я люблю таких — настоящих!
— Как мой отец?
— Твой отец дал мне возможность почувствовать себя слабой женщиной. В Виссавии это невозможно. Здесь мужчина и женщина равны, но… мне хотелось не этого. Алан был первым, в ком я увидела не равного, а высшего. И мне захотелось ему покориться… не поймешь. Ты — мужчина.
— Не пойму, — откровенно признался Рэми. — Иногда мне кажется, что я никогда тебя не понимал. Как и ты меня.
Астрид подошла к кровати сына, опустилась рядом с ней на корточки, и осторожно отвела от лица Рэми слипшиеся от пота пряди:
— Может, и так. Но, чтобы любить, не обязательно понимать.
Люблю тебя, сынок. Люблю таким, какой ты есть. Но иногда мне жаль, что отца нет с тобой, что он не научил тебя быть мужчиной…
— Считаешь, что я слишком мягок?
— Иногда — да.
— Мама!
— Для Виссавии — в самый раз. У тебя есть совет, есть целый клан…
— Ты говоришь так, будто в меня не веришь. Не веришь, что я сам могу с этим справиться, что могу править Виссавией…
Рэми и сам-то, вообще-то не верил.
— Верю. Сердце мое обливается кровью, Рэми: несмотря на то, что ты вырос в Кассии, ты стал настоящим виссавийцем. Всего за полгода… Ты создан для нее, и теперь я это понимаю.
— Разочаровалась во мне?
Астрид не ответила, грустно улыбнулась и, погладив сына по щеке, села в кресло.
— Нет. Просто поняла, что ошибалась. Это нечто иное, не считаешь?
— Не умею играть словами, мама, а ты, вижу, в этом мастерица, — ответил Рэми, попытавшись подняться.
От первого же движения спину обожгло болью, но не сильно — мазь уже действовала. Осторожно, стараясь лишний раз не тревожить израненную кожу спины, Рэми встал и сел на краешек стола, налив себе полную чашу эльзира.
— И никогда не научусь, — сказал он.
— И не надо. Игра словами — для Кассии. Ты — будущий вождь Виссавии.