Виссавия… неужели она и в самом деле так слаба? И неужели целителей в последнее время стало так мало?
— Идиоты… не могли пригласить новых магов из-за пределов клана, — прошептал Рэми. — Вырастить новых. Надо было бы разбавить гордую кровь виссавийских магов кассийской и ларийской… но они никогда на это не согласятся, правда? А мы… это не наше с тобой дело.
Барс едва слышно зарычал во сне, а Рэми, все так же свесив в кровати руку, все так же перебирая пальцами длинную, мягкую шерсть Рыка, закрыл глаза. Ему все же следует выспаться… хотя в последнее время он спал слишком часто.
Рэн закрыл глаза и сделал вид, что не слышал наследника. Но он был уверен в одном — так, как сейчас, быть не может. А Рэми был единственным, который на самом деле мог и хотел что-то изменить, и даже знал как. Идеальный вождь для Виссавии, которого растили кассийцы.
Элизар… почему именно Рэну он отдал мучающий днем и ночью приказ: «Ты сделаешь все возможное, чтобы Алкадий меня убил.
Чтобы я не вышел живым из Кассии»…
Облако Элизара такое слабое. Он может спастись, но почему-то не хочет. И Рэн… будет тем, кто ему поможет… даже если Рэми его после этого никогда не простит.
Тоненькая ниточка зова невидимой стрелой соединила замок Арама и замок повелителя Кассии:
«Ты ждешь меня?»
«С огромным нетерпением…»
«Мы вернемся через два дня. Надеюсь, ты меня встретишь… надеюсь, ты не дашь мне вновь скрыться в Виссавии.»
«Не дам. Мне и самому надоела эта затянувшаяся игра, брат. А теперь спи… и будь осторожен, потерпи еще немного. Они ни о чем не должны догадаться раньше времени, в особенности — целитель судеб.»
«И не догадаются… они все так слепы, брат.»
Глава 13. Тронный зал
По другую сторону перехода был бесконечный зал с растворившимися в полумраке потолком и стенами. Под ногами — широкая, а пять шагов, ковровая дорожка по обе стороны от нее — ровные ряды колонн и разодетые в церемониальные одежды придворные.
Придворных Рэми почти не замечал. Он застыл на миг позади Мираниса у перехода, ожидая, пока выйдут из тумана остальные телохранители. Когда коснулась ковра нога Лерина, Миранис, согласно протоколу, начал плавное движение вперед.
Дорожка казалась бесконечной. Придворные, которых было гораздо больше, чем обычно, склонялись перед наследником в низких поклонах. Миранис, одетый в темно-синие тона своего рода, изредка одаривал кого-то из них благосклонным взглядом, иногда — мягкой улыбкой, но гораздо чаще не спускал взгляда с фигуры ожидавшего его отца.
Рэми и другие телохранители на поклоны не отвечали, как обычно укрепляя щиты наследника и пронзая толпу внимательным взглядом в поисках опасности.
Вокруг царила тишина. Ковровая дорожка убегала вперед и поднималась по широким, в два локтя, ступенькам, ведущим к округлой площадке. Всего ступенек было шесть. На каждой из них, по обе стороны ярко-красной дорожки, восседали львы, вылитые из чистого золота. Их алмазные глаза поблескивали в полумраке, отражая неясный свет светильников, расположенных у их лап.
На площадке, вместо привычного Рэми змея, сегодня стояло три высоких трона. Из слоновой кости, богато отделанные темно-красным бархатом и золотом, они ярко освещались беспокойным светом свечей, горевших в высоких, в человеческих рост, подсвечниках. На спинке трона, стоявшего посередине, была вышита золотом роза, символ власти повелителя Кассии. Его же знаками был расшит тяжелый бархат, укутывавший подножие трона мягкими, аккуратными складками.
На спинке стоявшего слева высокого кресла раскинул серебряные крылья искусно вышитый, казавшийся живым, пегас, символ власти Виссавии. Трон справа был чуть поменьше, убран с меньшей роскошью и явно предназначался Миранису.
За троном Деммида, высоко поднявшись на хвост, переливался всеми цветами радуги тронный змей. Его плоская голова чуть покачивалась в воздухе над повелителем Кассии, а глаза внимательно, не отрываясь, следили за идущими к трону наследником и его телохранителями.
Рэми еще помнил, как в первый раз увидел тронного змея.
Отуманенный зельями Тисмена, он тогда постыдно упал в обморок.